• Современная серия, #2

Глава 44

 По предложению Мэтта Мередит пригласила всех руководителей фирмы и главных менеджеров на пресс-конференцию в попытке избежать лишних слухов и ненужных сплетен. По приказу Мередит, чтобы ублажить прессу, гастрономический отдел магазина был опустошен, и все сто пятьдесят репортеров, занимавших сейчас места в зале, без зазрения совести угощались дорогими закусками и винами.

 Стоя у бокового прохода рядом с мужчинами, поспешившими ей на помощь, Мередит испытывала не только благодарность, но и странное ощущение покоя и благополучия. Забыта была сделка, навязанная Мэттом, и ссора с Паркером, самым главным было то, что они пришли и готовы на все, лишь бы защитить ее.

 Пытаясь немного успокоиться, Мередит взглянула на Мэтта. Он стоял в нескольких шагах от Паркера, проглядывая в последний раз копию публичного заявления, над которым потрудились все трое. Паркер делал то же самое, и Мередит понимала, в чем дело — мужчины намеренно избегали не только разговаривать, но даже смотреть друг на друга. В ее кабинете они вели себя с холодной вежливостью все время, пока спорили над наиболее обтекаемыми формулировками, но взаимная неприязнь была очевидной. Оба согласились, выйдя на сцену, быть образцом дружеских чувств, но Мередит сомневалась, что они смогут разыграть убедительный спектакль, поскольку явно не выносили друг друга.

 Мередит их инстинктивная враждебность казалась почти забавной, потому что, изучая обоих мужчин, она внезапно поняла, как они до некоторой степени похожи. Оба высокие и, несомненно, красивы.

 Паркер в безупречном синем костюме-тройке со значком Фи Бета Каппа4, скромно пристегнутым к нагрудному карману, и Мэтт в красивом костюме цвета маренго в узкую серую полоску, в котором его плечи казались еще шире.

 Паркер со своими выгоревшими на солнце светлыми волосами и голубыми глазами всегда напоминал Мередит Роберта Редфорда, особенно сегодня. Глядя на Мэтта, сравнивая, Мередит изучала резкие очертания подбородка и челюсти, строго сжатые губы и густые темно-каштановые волосы, идеально подстриженные и уложенные. Поразмыслив, Мередит все-таки решила, что мужчины совершенно не похожи друг на друга. Паркер казался воплощением цивилизованной учтивости, а Мэтт… Даже сейчас в нем чувствовалась напористая, бесшабашная энергия, которую не мог скрыть даже лоск, приобретенный многолетним пребыванием в высших слоях общества. Говоря по правде, его лицо было слишком суровым, угловатым, чтобы считаться красивым в обычном смысле этого слова, если не считать густых, длинных ресниц, подумала Мередит, улыбаясь про себя.

 И неожиданно в концертном зале стало почти тихо, зажегся верхний свет, затрещали микрофоны, и сердце Мередит лихорадочно забилось, а все мысли мгновенно растаяли.

 — Леди и джентльмены, — объявил начальник отдела «Бенкрофт» по связям с общественностью, — перед тем как мисс Бенкрофт, мистер Фаррел и мистер Рейнолдс выйдут сюда, чтобы ответить на ваши вопросы, они просили меня зачитать следующее заявление, содержащее известные им факты относительно инцидента, заставившего вас собраться сегодня здесь. Прошу внимания!

 «Ошибки в постановлении о разводе, предположительно составленном неким Станисласом Шпигальски, были впервые замечены мистером Рейнолдсом три недели назад. Немедленно после этого мисс Бенкрофт и мистер Фаррел встретились, чтобы обсудить…»

 Как только чтение приблизилось к концу, Паркер и Мэтт отложили свои копии и встали по обеим сторонам от Мередит.

 — Готова? — осведомился Паркер. Она кивнула, нервно разглаживая воротничок розового шерстяного костюма. — Ты прекрасно выглядишь, — заверил он.

 Но Мэтт тревожно нахмурился при виде ее напряженного лица.

 — Расслабься, — предупредил он Мередит. — Мы в этом деле все жертвы, а не преступники, поэтому не стоит выглядеть такой замкнутой и расстроенной, иначе они будут продолжать докапываться до сути. Будь естественной, улыбайся им. Мередит, — настойчиво попросил он, наблюдая ее старания взять себя в руки, — я не справлюсь со всем один. Мне нужна твоя помощь!

 Эта просьба показалась такой невероятной в устах человека, способного преодолеть любое препятствие, которое она старалась последнее время воздвигнуть на его пути, что Мередит невольно рассмеялась, хотя минуту назад умирала от стыда и страха при мысли о том, что приходится обсуждать свою личную жизнь на людях.

 — Молодец! Вот это моя девочка! — одобрительно улыбнулся Мэтт.

 — Черта с два твоя! — прошипел Паркер как раз в тот момент, когда начальник отдела по связям с общественностью сделал им знак выйти на сцену.

 В разных концах зала яркими белыми огнями замелькали вспышки и затрещали камеры. Они подошли к микрофонам на самом краю сцены, и, как было решено, Мэтт первым начал пресс-конференцию, но Мередит была почти испугана его шутливым тоном.

 — Леди и джентльмены, как мило с вашей стороны посетить наш импровизированный праздник! Знай я, что мы соберемся здесь, обязательно заказал бы в цирке слонов и верблюдов, чтобы отметить такой случай. — Он подождал, пока уляжется смех, и продолжал:

 — Мы пробудем здесь всего пять минут, так что постарайтесь задавать вопросы короткие и по существу. Хотя я готов провести с вами всю жизнь, — пошутил он, снова переждав смех в зале, — но Мередит нужно управлять магазином, а у Паркера сегодня несколько совещаний.

 Намеренно дружелюбное упоминание имен Мередит и Паркера вызвало испуганное молчание, но ожидаемое столпотворение разразилось сразу же: вопросы летели со всех сторон, самый громкий — от репортера Си-би-эс в первом ряду.

 — Мистер Фаррел, почему ваша женитьба на мисс Бенкрофт держалась в секрете?

 — Если спрашиваете, почему в то время вы об этом не знали, — немедленно ответил Мэтт, — могу сказать, что тогда, одиннадцать лет назад, ни я, ни Мередит не представляли никакого интереса для широких слоев публики.

 — Мистер Рейнолдс, — окликнул репортер «Чикаго санди тайме», — означает ли это, что ваша свадьба с мисс Бенкрофт откладывается?

 Улыбка Паркера вышла не слишком веселой.

 — Как вы слышали из прочитанного заявления, Мередит и Ф… Мэтту, — поправился он, пытаясь дружелюбно улыбнуться Мэтту, — придется сначала пройти через процедуру законного развода. Естественно, наша свадьба будет отложена до окончания процесса. Поступить иначе означает подвергнуть Мередит обвинению в двоемужестве.

 Слово «двоемужество» было ошибкой, и в тот же момент, когда оно слетело с губ Паркера, Мередит ощутила, как он разозлен на себя. Она также почувствовала, как настроение журналистов из веселого и доброжелательного, которое пытался создать Мэтт, превратилось в профессионально-деловое. Даже тон вопросов изменился:

 — Мистер Фаррел, подали ли вы и мисс Бенкрофт заявление о разводе? И если подали, какие основания выдвигаете?

 — Нет, — немедленно вступил Мэтт, — еще не подали.

 — Почему? — вставила женщина из «Чикаго-трибюн».

 Мэтт одарил ее взглядом, исполненным шутливого огорчения:

 — Увы, моя вера в адвокатов, как сами понимаете, немного пошатнулась. Не хотите ли рекомендовать подходящего?

 Мередит знала, как Мэтт старается, чтобы все кончилось благополучно, и поэтому, отвечая на заданный ей вопрос, поклялась помочь ему чем может.

 — Мисс Бенкрофт, — поинтересовался репортер из «Юсэй тудей», — как вы относитесь ко всему этому?

 Она заметила, как Мэтт слегка наклонился вперед и уже приготовился отвести вопрос, но Мередит шагнула к микрофону.

 — По правде говоря, — очаровательно улыбнулась она, — я не чувствовала себя столь невероятно сконфуженной с шестого класса, когда выступала в спектакле из жизни фруктов и была наряжена в костюм сливы.

 Неожиданная реплика вызвала взрыв смеха у собравшихся, но при виде необычной реакции Мэтта по всему залу вновь замелькали вспышки: повернув голову, он уставился на нее с ошеломленной сияющей улыбкой. Но тут послышался вопрос, которого ожидала и боялась Мередит:

 — Мистер Фаррел, какие основания для развода вы приводили одиннадцать лет назад?

 — Сами не уверены, — усмехнулся Мэтт женщине-репортеру, обезоруживающе разводя руками. — Мы обнаружили, что содержание документов, которые нам отдал Шпигальски, не совпадает.

 — Мисс Бенкрофт, — окликнула еще одна журналистка, и, когда Мередит взглянула на нее, осведомилась:

 — не могли бы вы сказать, почему ваш брак распался?

 Мередит знала, что это единственный вопрос, на который Мэтт не мог ответить за нее, но отчаяние рождает вдохновение. Стараясь говорить легко и непринужденно, она пожала плечами:

 — В то время мне казалось, что жизнь с мистером Фаррелом может оказаться немного… скучной.

 И пока они все еще смеялись, Мередит, уже серьезнее, добавила:

 — Я была городской девушкой и притом очень молодой, а Мэтт сразу же после женитьбы отправился в дебри Южной Америки. Наши судьбы разошлись навеки.

 — И никакого шанса на примирение? — спросил журналист из Эн-би-си.

 — Конечно, нет, — мгновенно ответила Мередит.

 — Это просто смехотворно после стольких лет, — добавил Паркер.

 — Мистер Фаррел, настаивал тот же репортер. — Вы хотите ответить на вопрос?

 — Нет, — категорично заявил он.

 — Это ваш ответ, или вы просто отказываетесь отвечать?

 — Понимайте, как хотите, — ответил Мэтт с легкой улыбкой, которая, однако, не отразилась в его глазах.

 Слова вырвались так неожиданно и резко, что многие репортеры вновь зашумели, но худшее уже было позади, и Мередит чувствовала, как суматоха словно обтекает ее, но сама оставалась странно спокойной. Еще несколько минут — и Мэтт, оглядев публику, объявил:

 — Наше время истекло. Надеемся, что смогли ответить на все ваши вопросы. Паркер, — воскликнул он, превосходно имитируя искреннее дружелюбие, — ты не хотел бы добавить что-нибудь?

 Улыбка Паркера была столь же широкой:

 — Думаю, Мэтт, все, что было необходимо сказать, уже сказано. Ну а теперь смываемся отсюда и дадим Мередит возможность заняться делами.

 — Прежде чем вы уйдете, — повелительно окликнула какая-то женщина, не обращая внимания на попытку закрыть пресс-конференцию, — я хотела бы сказать, что все вы ведете себя в этой нелегкой ситуации с поразительным тактом, особенно вы, мистер Рейнолдс, поскольку именно вы оказались в самом сложном положении, выход из которого никоим образом от вас не зависит. Следовало скорее ожидать от вас проявления некоторого антагонизма по отношению к мистеру Фаррелу, хотя бы из-за того, что ваша свадьба с мисс Бенкрофт откладывается.

 — Не вижу причин для антагонизма, — заявил Паркер с убийственной улыбкой. — Мэтт Фаррел и я — цивилизованные люди и стараемся все уладить мирно и без споров. Мы… все трое, оказались в необычных обстоятельствах, которые могут быть и будут легко улажены. Вся проблема фактически не отличается от обычного делового контракта, составленного по всем правилам, но еще не выполненного, как полагается. Теперь осталось лишь поставить точки над «i».

 Лайза, ожидавшая за кулисами, сжала руку Мередит и крепко обняла подругу.

 — Пойдем с нами в мой кабинет, — прошептала Мередит, надеясь, что присутствие Лайзы поможет заставить Паркера и Мэтта вести себя друг с другом немного вежливее. Когда они поднимались наверх в набитом покупателями лифте, какая-то женщина подтолкнула локтем приятельницу:

 — Смотри, это Мередит Бенкрофт с мужем и женихом, — громко прошептала она. — Ну и везет же некоторым! А это тот самый Мэтью Фаррел. Он путается с кинозвездами!

 Краска бросилась в лицо Мередит, но она ничего не сказала, пока они не оказались в тишине и безлюдье ее офиса. Первой прервала молчание Лайза. Снова обняв Мередит, она бросила на подругу веселый взгляд и воскликнула:

 — Ты была просто великолепна, Мер! Изумительна!

 — Я бы не стала так преувеличивать, — слабо запротестовала Мередит.

 — Ничего подобного! Я просто ушам не поверила, когда ты рассказала, что в шестом классе нарядилась в костюм сливы! Настолько не похоже на твою вечную сверхсдержанность! — И, повернувшись к Мэтту, Лайза добавила:

 — Вы оказываете на нее прекрасное влияние.

 — Интересно, ты не можешь заняться тем, за что тебе платят?! — неожиданно рявкнул Паркер.

 Лайза, которая обычно задерживалась на работе едва ли не до полуночи, только пожала плечами:

 — Я трачу здесь куда больше времени, чем полагалось бы за такое жалованье.

 — Зато у меня дел много, — сухо заметила Мередит. Паркер шагнул к ней, поцеловал в щеку и, улыбнувшись, сказал:

 — Увидимся в субботу вечером. Мэтт дал Мередит две секунды, чтобы отказаться, но, заметив, что она колеблется, взглянул на Паркера и категорично заявил:

 — Боюсь, ничего не получится.

 — Но, послушайте, Фаррел! Можете встречаться с Мередит по субботам все одиннадцать недель, но эта — моя! У Мередит день рождения, и мы давно уже решили отправиться к «Антонио».

 Подойдя к Лайзе, Мэтт коротко осведомился:

 — А у вас есть планы на субботу?

 — Ничего такого, что бы я не смогла изменить, — почти испуганно ответила Лайза.

 — Прекрасно, значит, нас четверо, — решил он. — Но только не у «Антонио». Там слишком много народа и чересчур яркий свет. Нас тут же узнают. Я сам выберу место.

 Совершенно нелогично раздраженный тем, что Мередит не отказала Паркеру, Мэтт сухо кивнул и откланялся. Паркер последовал его примеру, но Лайза задержалась. Мечтательно глядя в потолок, она присела на ручку кресла.

 — Господи, Мер, неудивительно, что ты согласилась на эту сделку. Самый потрясающий мужчина из всех, кого я…

 — Ничего смешного в этом нет, — перебила Мередит, совершенно не собираясь обсуждать личные качества Мэтта. — Моему отцу предписано читать и смотреть только что-нибудь крайне легкомысленное. Если он решит нарушить приказы доктора и посмотреть новости, то еще повезет, если за ним не пришлют самолет санитарной авиации.

 — Будь я на твоем месте, — с отвращением бросила Лайза, — послала бы за ним звено истребителей! После всего, что он сделал с тобой одиннадцать лет назад…

 — Не начинай об этом сейчас, иначе я с ума сойду от злости! Пусть только приедет, вот тогда мы все выясним! Однако я думаю об этом все дни напролет, и если быть справедливой к отцу, нужно признать, что он искренне считал, будто защищает меня от охотника за приданым, который рано или поздно разобьет мне сердце.

 — Поэтому он предпочел сам его разбить! Немного поколебавшись, Мередит тихо призналась:

 — Что-то вроде этого.

 Но она тут же постаралась забыть о бесчисленных проблемах, потому что только так могла жить дальше.

 — Встретимся в субботу, — сказала она Лайзе.