• Современная серия, #2

Глава 43

 — Приветствую, Мэтт, — кивнул на следующее утро Джо, когда Мэтт скользнул на заднее сиденье лимузина, и добавил, смущенно глядя на газету, которую тот держал в руках:

 — Все… все в порядке? Помирился с женой?

 — Не совсем, — сухо ответил Мэтт и, не разворачивая «Чикаго трибюн», которую обычно читал в машине, вытянул ноги и стал смотреть в окно. На губах играла слабая улыбка, мысли снова вернулись к Мередит. Прошло несколько минут, прежде чем Мэтт заметил, что Джо не распугивает, как обычно, несчастных водителей и, подняв удивленные глаза, заметил, что водитель наблюдает за ним в зеркальце заднего обзора.

 — Что-то случилось? — спросил Мэтт.

 — Нет, а что?

 — Ты только сейчас упустил шанс подрезать нос этому автофургону.

 Джо безмолвно отвел взгляд, нажал на акселератор, а Мэтт снова стал предаваться приятным воспоминаниям о Мередит, и это продолжалось до тех пор, пока он не вышел из машины в подземном гараже здания «Хаскелл».

 — Доброе утро, Элинор, — с широкой улыбкой поздоровался он, проходя мимо офиса секретарши и открывая дверь. — Вы прекрасно выглядите сегодня утром.

 — Доброе утро, — выдавила та неестественно тонким голосом и, следуя их обычному утреннему ритуалу, последовала за ним в кабинет с блокнотом в одной руке и стопкой телефонных сообщений в другой, готовая записать его указания по каждому отдельному пункту. Мэтт заметил взгляд, брошенный ею на лежавшую на столе газету, но его внимание тут же привлекла груда записок с телефонными сообщениями в руке секретарши.

 — Откуда столько звонков?

 — От репортеров, — с отвращением фыркнула Элинор. — Из «Трибюн» звонили четыре раза, из «Санди тайме» три. Из Юнайтед Пресс Интернэшнл звонят сейчас, я попросила подождать. Представитель Ассошиэйтед Пресс сидит внизу, в главном вестибюле, вместе с журналистами местных теле — и радиостанций. Звонили из всех четырех крупнейших телекомпаний и из Си-эн-эн. Журнал «Пипл» желает поговорить с вами, зато репортер из «Нэшнл Тэттлер» попытался выкачать что-нибудь из меня, поскольку, как он сказал, «публика желает знать всю подноготную с точки зрения секретаря». Я бросила трубку. Кроме того, было два анонимных звонка от каких-то идиотов, намекавших на то, что вы гомосексуалист, и еще один от мисс Эйвери, которая велела передать, что вы лживый ублюдок. Звонил Том Эндерсон, спрашивал, не может ли помочь чем-нибудь, и охранник в вестибюле просил вызвать подкрепления, чтобы не дать журналистам вломиться сюда. Она тяжело вздохнула:

 — С этим по крайней мере я справилась.

 Мэтт нахмурился, мысленно перебирая в памяти последние сделки и пытаясь понять, какая именно вызвала столь неожиданный интерес прессы.

 — Случилось что-то, о чем я не знаю? Элинор мрачным кивком указала на сложенную газету.

 — Вы еще не успели прочесть?

 — Нет, — покачал головой Мэтт, раздраженно разворачивая «Трибюн», — но если вчерашней ночью произошло что-то, вызвавшее такую суматоху. Том должен был позвонить мне в ту же…

 Он взглянул на первую страницу и замер, на какую-то секунду не в состоянии осмыслить увиденное. Фото Мередит, Паркера Рейнолдса и его самого красовались под броским заголовком, каждое слово которого буквально кричало:

 «МОШЕННИК АДВОКАТ ПРИЗНАЕТСЯ В ОБМАНЕ ИМЕНИТЫХ КЛИЕНТОВ».

 Мэтт схватил газету и, стиснув челюсти, поспешно пробежал глазами заметку:

 «Вчера вечером полиция Бельвиля, штат Иллинойс, арестовала Станисласа Шпигальски, сорока пяти лет, на основании предъявленных обвинений в мошенничестве и занятии адвокатской практикой без лицензии. Согласно заявлению департамента полиции Бельвиля, Шпигальски признался в обмане сотен клиентов за последние пятнадцать лет путем подделки подписи судей на документах, которые он никогда не подавал к рассмотрению, включая и решение о разводе мисс Бенкрофт, якобы» полученное» десять лет назад. Если верить Шпигальски, отец наследницы огромного универмага Мередит Бенкрофт нанял его для ведения бракоразводного процесса с известным промышленником Мэтью Фаррелом. Мередит Бенкрофт, о предстоящем бракосочетании которой с финансистом Паркером Рейнолдсом объявлено в этом месяце…»

 Мэтт с бешеным проклятием поднял глаза, быстро просчитывая все возможные последствия неприятной огласки, и, обратившись к секретарше, начал словно из пулемета выстреливать приказами:

 — Немедленно соединитесь с Пирсоном и Левинсоном, потом найдите моего пилота. Позвоните в машину Джо О'Хара и передайте, чтобы действовал по инструкции, а потом попытайтесь дозвониться моей жене.

 Элинор кивнула и вышла, а Мэтт дочитал статью до конца:

 « Представители закона заявили, что их внимание к Шпигальски привлек местный житель, пытавшийся получить копию бракоразводного свидетельства из суда Сент Клер Каунти. Полиция Бельвиля уже обнаружила некоторые досье Шпигальски, но подозреваемый отказался выдать остальные до первого слушания дела, назначенного на завтра, где он собирается лично представить их суду. Ни Фаррел, ни Бенкрофт, ни Рейнолдс пока не успели сделать по этому поводу никаких заявлений… Детали так называемого развода Бенкрофт — Фаррел остаются невыясненными, но представитель бельвильского департамента полиции заявил, что они уверены, будто Шпигальски, которого они описывают, как легкомысленного человека и нераскаявшегося преступника, сможет ознакомить с ними журналистов…»

 Сердце Мэтта замерло при упоминании о деталях бракоразводного иска. Последствия будут ужасны. Мередит развелась с ним на основании» оставления жены и психической жестокости «, что позволит репортерам всячески унижать гнусными расспросами его гордую молодую жену и превратит ее в глазах читателей в жалкое беспомощное создание. Подобный имидж окажется убийственным для временного президента огромной корпорации, надеявшейся получить этот пост после ухода отца на покой.

 История продолжалась на третьей странице. Мэтт нетерпеливо раскрыл газету, и в глазах у него потемнело. Под наглым заголовком» Menage a trois?»3 был помещен снимок Мередит, танцующей с Паркером на благотворительном балу в Чикаго и ослепительно улыбающейся партнеру. Рядом красовалась фотография Мэтта, танцующего с рыжеволосой женщиной на благотворительном вечере в Нью-Йорке. Ниже печатался рассказ о том, как Мередит оскорбила Мэтта на балу в опере несколько недель назад, и приводились подробности их личной жизни. Мэтт нажал кнопку переговорного устройства, когда в кабинете появилась Элинор.

 — Вы со всеми связались, черт возьми? — вскинулся он.

 — Пирсон и Левинсон будут в конторе только к девяти, — пояснила Элинор. — Пилот сейчас совершает испытательный полет с новым мотором, и я просила передать, чтобы он позвонил, как только приземлится, примерно через двадцать минут. Джо О'Хара едет сюда. Я велела ему подождать в гараже, чтобы репортеры до него не добрались…

 — А моя жена? — перебил Мэтт, сам не сознавая того, что за последние пять минут дважды машинально назвал Мередит своей женой.

 У Элинор был непривычно смущенный вид:

 — Ее секретарь сказала, что мисс Бенкрофт еще не появилась, но даже в противном случае велено передать вам, что всякое общение между вами будет происходить исключительно через адвокатов.

 — Это было раньше, — коротко сказал Мэтт. — Теперь все изменилось.

 Он рассеянно потер лоб, пытаясь сообразить, как увидеть Мередит раньше, чем ей придется иметь дело с прессой.

 — Какой был голос у секретарши, когда вы говорили с ней? Она отвечала так, словно все было как обычно?

 — Наоборот, будто находилась в осаде.

 — Это означает, что сегодня утром телефон у нее тоже разрывается.

 Мэтт вышел из-за стола, схватил пальто и ринулся к двери:

 — Пусть адвокаты перезвонят по ее номеру. И поговорите с нашим отделом по связям с общественностью. Передайте, чтобы репортеров кормили обещаниями и ни в коем случае не восстанавливали против себя. Обращайтесь с ними как можно лучше и обещайте, что я сделаю сегодня заявление… ровно в час дня. Я позвоню в отдел по связям из офиса Мередит и уведомлю представителя, где они могут собраться. Ну а пока пригласите их на завтрак или на обед.

 — Вы это серьезно? — удивилась секретарь, зная, что обычно, когда репортеры вмешивались в его личную жизнь, Мэтт старался либо избегать их, либо посылал к черту, хотя и не столь откровенными словами.

 — Совершенно серьезно, — процедил Мэтт и, остановившись в дверях, отдал последний приказ:

 — Дозвонитесь Паркеру Рейнолдсу. Пресса и его не оставит в покое. Пусть позвонит мне в офис Мередит, а пока говорит репортерам то же самое, что и мы.

 

 В половине девятого Мередит вышла из лифта и направилась в офис, радуясь возможности избежать мыслей о Мэтте, не дававших спать всю ночь, так что она заснула лишь под утро и, конечно, опоздала на работу. Тут по крайней мере она сможет ненадолго забыть о своих личных проблемах и сосредоточиться на делах.

 — Доброе утро, — поздоровалась она с Кэти, секретарем в приемной, удивленно оглядывая пустую комнату. Администраторы, которые обычно засиживались до поздней ночи, редко приезжали до девяти, но служащие по утрам собирались здесь, с тем чтобы ровно в восемь тридцать приступить к работе.

 — А где все? Что происходит? — спросила Мередит.

 Кэти нервно поежилась:

 — Филлис спустилась вниз, чтобы поговорить с охраной. Всех, кто сейчас позвонил, она попросила обождать. Остальные, кажется, в комнате отдыха.

 Мередит, нахмурясь, прислушалась к телефонам, разрывающимся звонками по всему коридору.

 — У кого-то день рождения? — поинтересовалась она.

 По обычаю все собирались в комнате отдыха, чтобы отпраздновать дни рождения кофе и тортом, но никогда в приемной не царила такая пустота. Мередит неожиданно вспомнила, что ее собственный день рождения через два дня, в субботу, и на какую-то долю секунды вообразила, что сотрудники готовят для нее именинный сюрприз.

 — По-моему, нет, — смущенно пробормотала Кэти.

 — Странно, — покачала головой Мередит, удивленная таким пренебрежением служебными обязанностями со стороны обычно пунктуальных людей, и, мимоходом заглянув в кабинет, чтобы оставить там манто и портфель, направилась в комнату отдыха. Не успела она переступить порог, как глаза присутствующих устремились на нее — Похоже, там, в коридоре, происходят пожарные учения, — заметила она деловито, смутно удивленная напряженным молчанием и пристальными взглядами собравшихся, которые почему-то все как один стискивали газеты. — Как насчет того, чтобы ответить на звонки? — добавила она, но, как выяснилось, это оказалось ни к чему, потому что все потянулись к двери, бормоча» доброе утро»и «извините».

 Мередит только уселась за стол и сделала первый глоток кофе, как в офис ворвалась Лайза с огромной охапкой газет.

 — Мер, мне ужасно жаль! — выпалила она. — Я скупила все чертовы газеты в газетном киоске перед зданием, чтобы у них нечего было больше продать. Это единственное, чем я смогла тебе помочь Больше мне ничего не пришло в голову.

 — Помочь мне?. — испуганно улыбнулась Мередит.

 Рот Лайзы сам собой открылся, но она еще крепче прижала газеты к груди, словно стараясь их спрятать.

 — Ты не видела утренних газет? Первый тревожный сигнал прозвучал в мозгу Мередит.

 — Нет, я проспала и не успела. А что, случилось что-нибудь?

 Лайза с явной неохотой медленно положила стопку газет на стол Мередит. Та оторвала взгляд от побледневшего лица подруги, посмотрела на первую страницу и медленно поднялась с кресла.

 — О Боже! — выдохнула она, поспешно пробегая глазами статью.

 Отставив чашку, она вынудила себя сесть и читать помедленнее. Потом нашла третью страницу, прочитала еще более сенсационную заметку и, наконец добравшись до конца, с ужасом взглянула на Лайзу.

 — О Боже! — повторила она. Обе вскочили от неожиданности, когда в комнату, хлопнув дверью, ворвалась Филлис.

 — Я была в отделе охраны, — сообщила она, приглаживая растрепавшиеся волосы. — У входных дверей толпятся репортеры, ожидая, когда магазин откроется. Они начали просачиваться через служебный вход, поэтому Марк Бреден впустил всех и попросил пройти в конференц-зал. Телефон все утро звонит как бешеный. В основном репортеры, но звонили и два члена совета, которые хотели немедленно поговорить с тобой. Мистер Рейнолдс звонил три раза и мистер Фаррел — один. Марк Бреден просит указаний, и я тоже.

 Мередит пыталась сосредоточиться, но внутри все дрожало от тошнотворного волнения. Раньше или позже репортеры докопаются до истинных причин ее замужества. Кто-нибудь проговорится — слуга, санитар в больнице, и весь мир узнает, что она, глупенькая беременная девчонка, принудила к женитьбе человека, вовсе не желавшего надевать на себя брачные узы. Журналисты жадно набросятся на нее и постараются растоптать ее гордость и чувство собственного достоинства. Многие люди нарушают правила и делают ошибки, с горечью думала она, и им все сходит с рук.

 Но она всю жизнь должна платить, платить за малейший промах.

 И внезапно еще одна ужасная мысль ударила словно кинжалом: что станут думать люди, когда самозванец адвокат прочитает заявление о разводе?!

 Комната покачнулась; перед глазами все поплыло. Только потому, что отец не довольствовался обычной причиной вроде несходства характеров, теперь ее изобразят не только легкомысленной, распущенной дрянью, не сообразившей даже воспользоваться противозачаточными таблетками, но и жалкой жертвой психической жестокости и бегства мужа.

 А Паркер, Господи милостивый, Паркер! Респектабельный банкир, чье имя вываляют в грязи!

 Мередит вспомнила о Мэтте, о том, что будет с ним, и почувствовала, что ее вот-вот вывернет наизнанку. Когда обнаружится, что он подвергал бедную маленькую беременную жену издевательствам, а потом бросил, его репутация будет навеки погублена…

 — Мередит, пожалуйста, скажи, что делать. — Умоляющий голос Филлис доносился откуда-то издалека. — Телефоны на моем столе снова звонят.

 Лайза подняла руку.

 — Дай ей подумать — она только что увидела газеты.

 Мередит почти упала в кресло, ошеломленно качая головой, настойчиво повторяя себе, что должна, должна сделать что-то, но, не в силах сообразить ничего другого, медленно выговорила:

 — Мы поступим так, как обычно, когда в магазине случается что-то непредвиденное, — попросим коммутатор проверять все звонки и просить репортеров обращаться в отдел связей с общественностью. И, болезненно поморщившись, добавила:

 — Попроси Марка Бредена провожать всех прибывших репортеров в конференц-зал.

 — Да, но что должен отдел связей объяснять репортерам?

 Мередит, посмотрев в глаза Филлис, прерывисто вздохнула и призналась:

 — Еще не знаю. Просто попроси подождать… Она осеклась, услыхав стук, и все трое обернулись. Секретарь приемной просунула голову в дверь и взволнованно объявила:

 — Простите, что беспокою, мисс Бенкрофт, но приехал мистер Фаррел, и он… он очень настаивает на разговоре с вами. Вряд ли он согласится уйти, не увидев вас. Может, позвонить отсюда и вызвать охрану?

 — Нет! — выдохнула Мередит, готовясь выдержать вполне оправданный взрыв ярости Мэтта. — Филлис, пожалуйста, проводи его сюда:

 Мэтт нетерпеливо ожидал в приемной, не сводя глаз с двери кабинета и не обращая внимания на пристальные, нескрываемо любопытные взгляды секретарей, служащих и администраторов, выходящих из лифта. Наконец секретарь в сопровождении другой женщины вышла из кабинета, и Мэтт шагнул вперед, готовый силой прорваться к Мередит, если та будет настолько глупа, что откажется встретиться с ним.

 — Мистер Фаррел, — объявила привлекательная брюнетка лет двадцати семи, ухитрявшаяся говорить с официальной деловитостью, несмотря на подрагивающие губы, — я Филлис Тилшер, секретарь мисс Бенкрофт. Простите, что заставили вас ждать. Пожалуйста, идите за мной.

 Вынуждая себя не обгонять ее, Мэтт шагал сзади. Филлис распахнула двери кабинета и отступила. В любое другое время зрелище, открывшееся Мэтту, заставило бы его сердце замереть от гордости: за огромным письменным столом, в дальнем конце отделанной панелями комнаты, вся обстановка которой говорила о не бросающемся в глаза богатстве, сидела Мередит Бенкрофт. Сейчас, с волосами, забранными в блестящий тугой узел, она походила на юную гордую королеву, которой пристало бы восседать на троне, а не на кожаном кресле с высокой спинкой, очень несчастную и расстроенную королеву.

 Отведя от нее взгляд, Мэтт посмотрел на секретаря и, сам того не сознавая, взял командование на себя.

 — Я ожидаю два звонка, — поспешно объяснил он, — дайте мне знать, как только позвонят. И говорите всем остальным, что у нас важное совещание по бюджету, мы просили не беспокоить, а самое главное — никого сюда не впускайте!

 Филлис кивнула и немедленно ушла, а Мэтт направился к Мередит. Она встала и шагнула навстречу. Кивком показав на красивую рыжеволосую девушку, с бессознательным интересом изучавшую его, Мэтт спросил:

 — Кто это?

 — Лайза Понтини, — рассеянно ответила Мередит. — Подруга детства. Позволь ей остаться. Кстати, — добавила она в состоянии полного оцепенения, — почему у нас здесь совещание по бюджету?

 Мэтт вспомнил, что раньше Мередит часто упоминала о Лайзе Понтини. Подавляя порыв сжать Мередит в объятиях и попытаться успокоить ее, поскольку она наверняка отвергла бы и то и другое, он ободряюще улыбнулся и попытался изобразить шутливые нотки в голосе:

 — Если служащие посчитают предмет совещания самым что ни на есть скучным, это временно собьет их со следа. Можешь ты придумать что-нибудь более утомительное, чем бюджет?

 Мередит безуспешно попыталась улыбнуться, поэтому Мэтт со спокойной силой сказал:

 — Если повезет, мы выберемся из всего этого немного поцарапанные, но без ран и шрамов. Ну а теперь — доверишься ты мне и сделаешь все, что попрошу?

 Мередит непонимающе уставилась на него, пока наконец до нее не дошло: вместо того чтобы винить ее и отца за скандал, он действительно собирается вмешаться и помочь. Она медленно выпрямилась, чувствуя внезапное возвращение сил и способности мыслить, и кивнула:

 — Да. Что от меня требуется? Мэтт не отвечая, облегченно вздохнул. Как быстро она сумела взять себя в руки!

 — Прекрасно, — мягко сказал он. — Главы корпораций никогда не трусят и не боятся трудностей.

 — Они блефуют, — пытаясь улыбнуться, заключила Мередит.

 — Верно.

 Мэтт хотел сказать еще что-то, но тут зажужжало переговорное устройство. Мередит подняла трубку, послушала и протянула ему:

 — Секретарь говорит, что Дэйв Левинсон на первой линии, а некий Стив Сэлинджер — на второй. Но Мэтт не протянул руку.

 — Здесь есть динамик? — спросил он. Поняв, что он хочет, чтобы она все знала, Мередит нажала кнопку, и теперь присутствующие могли слышать беседу. Мэтт немедленно подключился ко второй линии.

 — Стив, — спросил он, — «Лир» готов к вылету?

 — Конечно, Мэтт. Я только что провел испытательный полет, и машина в полном порядке.

 — Прекрасно. Жди у телефона. Мэтт переключился на первую линию и, не здороваясь, спросил Левинсона:

 — Вы видели газеты?

 — Видел, и Билл Пирсон тоже. Это кошмар, Мэтт, а станет еще хуже. Что мы должны сделать?

 — Немедленно вылетайте в Бельвиль, представьтесь новому клиенту, внесите за ублюдка залог и выручите его из тюрьмы.

 — Что?!

 — Вы меня слышали. Выкупите его и убедите передать досье вам как его адвокатам. А потом сделайте все возможное, чтобы наше заявление о разводе не попало в руки прессы, если, конечно, у этого сукина сына не осталась копия. Если же нет, постарайтесь убедить его забыть детали.

 — Но что это за детали? Какие основания он выдвинул для развода?

 — Я не совсем ясно мыслил, когда получил копию проклятой бумаги, но, насколько припоминаю, это были уход от жены и психическая жестокость.

 Он посмотрел на Мередит и немного мягче спросил:

 — Ты помнишь еще какие-нибудь подробности из тех, что могут получить нежелательную для нас огласку?

 — Чек на десять тысяч долларов, которые отец дал тебе за согласие на развод.

 — Какой чек? Я ничего об этом не знаю, и в моих бумагах об этом нет упоминания.

 — В моей копии говорится, что ты признаешь его получение.

 Левинсон слышал разговор и с язвительной иронией объявил:

 — Просто потрясающе! Наконец-то пресса получит возможность вывалять вас в грязи! Смакуя, все начнут рассуждать и гадать, что собой представляла ваша жена, если вы, даже не имея тогда ни цента в кармане, не смогли вынести ее со всем ее богатством?!

 — Не будьте ослом! — разъяренно перебил Мэтт, пока Левинсон не вздумал сказать еще что-нибудь оскорбительное для Мередит. — Они просто изобразят меня охотником за приданым, бросившим жену. И все эти догадки и предположения не имеют ни малейшего смысла, если вы успеете добраться до Бельвиля раньше и взять Шпигальски под контроль, прежде чем он начнет выкладывать все, что знает.

 — Это может оказаться не так легко. Если верить газетам, ему не терпится распустить хвост в суде. Он, очевидно, настоящий маньяк, который жаждет устроить спектакль для прессы и присяжных.

 — Переубедите его! — рявкнул Мэтт. — Добейтесь отсрочки слушания дела и увезите из города так, чтобы пресса не смогла напасть на след. Потом я сам позабочусь о подонке.

 — Если у него есть досье, их рано или поздно придется представить судье. Кроме того, необходимо сообщить о случившемся и другим жертвам.

 — Об этом можно договориться с адвокатом обвинения, — резко бросил Мэтт. — Позвоните, когда все уладите.

 — Хорошо, — ответил Левинсон. Не позаботившись попрощаться, Мэтт положил трубку и снова связался с пилотом.

 — Приготовься в течение часа лететь в Бельвиль, штат Иллинойс. Возьмешь двух пассажиров. На обратном пути их будет трое. Где-нибудь сядешь, чтобы высадить их. Там, где они скажут.

 — Ладно.

 Мэтт отошел от телефона, и Мередит уставилась на него, ошеломленная скоростью, с которой он действовал.

 — Как, — осведомилась она с приглушенным смешком, — ты намереваешься позаботиться о Шпигальски?

 — Предоставь это мне. Ну а теперь звони Паркеру Рейнолдсу. Мы еще не выбрались из паутины.

 Мередит послушно набрала номер Паркера. Он немедленно взял трубку, и по его голосу было слышно, что он считает положение крайне тяжелым.

 — Мередит, я все утро пытался дозвониться, но секретарь отказывается соединять с тобой.

 — Прости, мне очень жаль, — пробормотала она, слишком расстроенная, чтобы вспомнить о включенном динамике. — Гораздо больше, чем я могу выразить.

 — Ты ни в чем не виновата, — вздохнул он. — Теперь необходимо решить, что делать. Этот высокомерный сукин сын, за которого ты вышла замуж, имел наглость приказать своей секретарше позвонить утром и дать мне инструкции касательно того, как я должен поступить. Своей секретарше! Мой совет директоров тут же решил, что я должен сделать публичное заявление, в котором отрицаю, что вообще знал о замужестве Мередит.

 — Не смейте! — взорвался Мэтт.

 — Кто, черт возьми, сказал это?!

 — Я, и я тот самый сукин сын, за которого она вышла замуж, — отрезал Мэтт, суженными глазами разглядывая Лайзу Понтини, сползавшую по стене в приступе неудержимого смеха. — Сделав подобное заявление, вы позволите всем думать, что бросаете Мередит на съедение волкам.

 — Но я не собираюсь делать этого! — рассерженно возразил Паркер. — Мы с Мередит помолвлены.

 Нежность и благодарность согрели сердце Мередит. Она думала, что он хочет разорвать помолвку, и вот теперь, когда положение еще ухудшилось, он стоит за нее горой!

 Сама не сознавая, что делает, Мередит лучезарно улыбнулась в телефон.

 Мэтт заметил эту улыбку и сжал челюсти, но тем не менее не упускал из виду возникшую проблему.

 — Сегодня в час дня, — сообщил он Паркеру, — мы втроем дадим совместную пресс-конференцию. Если все детали развода выплывут на свет Божий, все посчитают Мередит жертвой психической жестокости.

 — Я понимаю, — процедил Паркер.

 — Чудесно! — саркастически бросил Мэтт. — Значит, сможете выполнить все, что от вас требуется. Во время нашей пресс-конференции мы должны показать солидарность. Нужно действовать, исходя из предположения, что подробности развода станут известны и необходимо нейтрализовать их заранее.

 — Но как?

 — Выступить перед всеми и вести себя как дружная семья, у которой нет разногласий, особенно в отношении Мередит. Пусть каждый журналист увидит и услышит достаточно, чтобы хватило на несколько недель и нас наконец оставили в покое! Тогда все уйдут из конференц-зала, утопая в сочувствии и слезах, убедившись, что между нами нет ни вражды, ни неприязни.

 Мэтт помедлил, взглянул на Мередит и спросил:

 — Где мы соберем репортеров? Конференц-зал в «Интеркорпе» не слишком большой…

 — В нашем концертном зале, — поспешно ответила Мередит. — Он уже украшен к рождественскому представлению, так что там чисто и просторно.

 — Вы слышали? — требовательно осведомился Мэтт у Паркера.

 — Да!

 — Тогда поскорее приезжайте сюда, чтобы успеть подготовить заявление, — велел Мэтт и тут же повесил трубку. Он посмотрел на Мередит, и ревность, которая грызла его с тех пор, как он увидел ее улыбку, обращенную к Паркеру, исчезла. В ее взгляде светились восхищение, уважение, благодарность. И опасение… Тревога и страх.

 Мэтт уже хотел сказать что-то ободряющее, но тут Лайза неожиданно оттолкнулась от стены. Губы ее слегка подрагивали от сдерживаемого смеха.

 — Я часто гадала, как вам удалось заставить Мередит отбросить осторожность, лечь с вами в постель, забеременеть, выйти замуж и едва не отправиться с вами в Южную Америку — и все за несколько дней. Теперь понимаю, как это вышло. Вы настоящий тайфун. Кстати, вы никогда не голосовали за демократов?

 — Голосовал, — сухо признался Мэтт. — А в чем дело?

 — Просто интересно, — солгала Лайза, заметив нахмуренное лицо Мередит, и, протянув руку Мэтту, тихо сказала:

 — Я очень счастлива наконец познакомиться с мужем Мередит.

 Мэтт широко улыбнулся и сжал ее ладошку. Кажется, Лайза Понтини действительно хороший человек. Он решил, что она очень ему нравится.