• Уэстморленды [Джудит Макнот], #3

Глава 55

 Шерри полностью поняла, что натворила ночью, задолго до того, как поднялась с постели и оделась. При ярком свете дня невозможно было отрицать ужасную истину: она пожертвовала своей девичьей честью и своими моральными принципами, и теперь до конца жизни ее будет мучить стыд.

 Доведенная до отчаяния, она решилась на это, в надежде вернуть его любовь – если, конечно, он и в самом деле ее любил – и чего добилась? Стоило посмотреть в окно, на лужайку, где все завтракали, чтобы получить ответ на этот вопрос. Мужчина, обнимавший ее этой ночью, сидел за столом рядом с Моникой, которая буквально выворачивалась наизнанку, кокетничая с ним, и, судя по его виду, ему это нравилось.

 Как раз в тот момент, когда Шеридан смотрела в окно, он откинулся на стуле, не сводя с Моники глаз, а потом, слушая ее, расхохотался.

 Никогда еще Шеридан не видела его таким веселым и беспечным, и она почувствовала стыд и обиду. Ночью он взял все, что она могла ему дать, а потом оскорбил, предложив стать его любовницей, чтобы еще больше унизить. И вот рядом с ним женщина, которая никогда не пойдет на то, на что пошла Шеридан… «Эта женщина вполне достойна его, такая же высокомерная, – с горечью думала девушка. – Такой женщине он не задумываясь предложит руку и сердце, а не пошлую связь в обмен на целомудрие».

 Все эти мысли вихрем проносились в мозгу Шеридан, пока она смотрела в окно, с трудом сдерживая слезы. Она стояла неподвижно, стараясь запомнить эту сцену, чтобы никогда больше не таять при воспоминании о нем, и радуясь тому, что нежность к нему и страдания постепенно уходят, уступая место холодности и равнодушию.

 – Ублюдок, – прошептала она.

 – Можно войти?

 Шеридан вздрогнула и быстро обернулась. Это пришла Джулиана.

 – Да, конечно. – Голос ее был таким же неестественным, как и широкая улыбка на губах.

 – Я увидела вас у окна, когда завтракала. Принести вам что-нибудь поесть?

 – Спасибо за заботу, но я не голодна.

 Шеридан стала лихорадочно соображать, как объяснить Джулиане свой вчерашний поступок, когда она высказала Стивену свое особое расположение, но не смогла придумать сколько-нибудь вразумительной причины.

 – Вы не хотели бы отсюда уехать?

 – Уехать? – переспросила Шерри, с трудом скрывая отчаянное желание бежать из этого дома. – Но до завтрашнего дня мы не сможем уехать.

 Джулиана подошла к Шерри, все еще стоявшей у окна, и стала спокойно смотреть на флиртующих Стивена и Монику.

 – Джулиана, я должна объяснить, почему сказала вчера графу Лэнгфорду о своем особом к нему расположении.

 – Вы ничего не должны объяснять, – заявила Джулиана, и Шерри почувствовала себя семнадцатилетней простушкой, а не гувернанткой.

 – Нет, должна, – упрямо проговорила она. – Я знаю, что ваша мама имеет виды на лорда Уэстморленда, и вас наверняка удивляет, почему… почему я вела себя с ним в такой откровенно развязной манере.

 Ничего не ответив на это, Джулиана заговорила о другом:

 – Некоторое время назад, меньше чем за неделю до вашего приезда, мама была в полном расстройстве чувств.

 Ухватившись за новую тему разговора, как утопающий за соломинку, Шеридан весело спросила:

 – А что послужило причиной ее расстройства?

 – Объявление в газете о помолвке Лэнгфорда.

 – Ах вот оно что!

 – Да. Его невеста – американка.

 Смешавшись под пристальным взглядом фиалковых глаз Джулианы, Шерри промолчала.

 – О ней распространились кое-какие слухи, а вы знаете, что мама обожает сплетни о высшем обществе. Говорили, будто у его невесты рыжие волосы – огненно-рыжие, и граф зовет ее Шерри. Еще говорили, что после ушиба головы она потеряла память, но уже находится на пути к выздоровлению.

 Шеридан сделала еще одну попытку рассеять подозрения девушки и спросила:

 – А зачем вы мне все это рассказываете?

 – Чтобы вы знали, что можете рассчитывать на мою поддержку. И еще потому, что нас пригласили сюда исключительно из-за вас. Я видела реакцию лорда Уэстморленда, когда он заметил вас вчера у пруда. Удивляюсь, как это мама не почувствовала, откуда ветер дует.

 – Он больше не дует, – в сердцах сказала Шеридан. – Теперь все кончено. Навсегда.

 – Они вас знают? – Джулиана кивком указала на Монику и Жоржет.

 – Нет, нам не приходилось встречаться, когда я была… – Шеридан едва не сказала «Чариз Ланкастер», но вовремя спохватилась.

 – Когда вы были его невестой?

 Шеридан со вздохом кивнула.

 – Хотите уехать отсюда прямо сейчас?

 Шеридан душил истерический смех.

 – Если бы я только могла, то сделала бы это не задумываясь.

 Джулиана повернулась на каблуках и быстро пошла к двери.

 – Собирайтесь, – заговорщически усмехнулась она.

 – Постойте, что вы намерены предпринять?

 – Отведу папу в сторону, скажу, что мне нездоровится и вы должны проводить меня домой. Мама ни за что не согласится уехать пораньше, но не захочет, чтобы Лэнгфорд увидел меня хилой и больной. Вы не поверите, – не сдержала она улыбки, – она до сих пор, несмотря ни на что, надеется, что он с минуты на минуту объяснится мне в любви.

 Девушка уже вышла в коридор, когда Шерри окликнула ее:

 – Вам не трудно попросить герцогиню повидаться со мной, прежде чем мы уедем?

 – Все женщины, кроме дам Лэнгфорд и мисс Чарити, только что отправились в деревню.

 Шерри не хотела выглядеть в их глазах неблагодарной и уехать, не попрощавшись, как в день венчания, когда она сбежала тайком. Теперь она просто скажет, что ей надо уехать.

 – В таком случае попросите, пожалуйста, мисс Чарити повидаться со мной. – И когда Джулиана кивнула, она добавила: – Только не говорите о том, что мы уезжаем, никому, кроме вашего отца. А графу я сама все скажу. Прямо в глаза.