• Современная серия, #3

Глава 39

 Воспоминания о минувшей ночи нахлынули на Диану, едва она начала застилать свежим бельем кровать в комнате для гостей. Эти сны казались такими реальными и вместе с тем… вымышленными: плывущее по воздуху ложе, демон-любовник, заставивший Диану вести себя смело, как никогда прежде, настойчивые губы, руки — нежные и сильные…

 Она потрясла головой и потянулась за наволочкой, смущенная собственными мыслями, но видения вернулись вновь. Голубые огни. Темная комната с низким потолком, наполненная паром, дымом или чем-то другим, серым и полупрозрачным.

 Коул бесшумно вошел в комнату с черным чемоданом в одной руке и кейсом в другой.

 — Можно?

 Со сдавленным криком Диана обернулась, но тут же рассмеялась:

 — А, это ты…

 Коул тревожно оглядел ее, ставя кейс на пол:

 — Кого же ты ждала — Джека Потрошителя?

 — Вроде того, — сухо отозвалась Диана.

 — Ты нервничаешь из-за меня? — не отставал он. Обернувшись, Диана проследила, как он медленно снимает пиджак, — неожиданная интимность этого заурядного действия словно загипнотизировала ее.

 — Нет, конечно, нет! — фальшивым тоном заверила она. Не сводя с Дианы глаз, Коул уронил пиджак в кресло, ослабил галстук и снял его через голову. На миг Диане показалось, что он собирается раздеться прямо перед ней.

 Понимающая улыбка тронула уголки его губ, когда Коул расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.

 — Нет, ты нервничаешь из-за меня, — заявил он. Диана попыталась оправдать свое поведение и прибегла к полуправде.

 — Ты и в самом деле здесь ни при чем. Пока ты спускался к машине, мне вспомнился сон, который я видела вчера ночью. Он был… довольно впечатляющим…

 Коул расстегнул вторую пуговицу, и у него странно блеснули глаза.

 — Что же это за сон?

 — Помнишь давнишний триллер «Ребенок Розмари»?

 — Кажется, в нем женщину чем-то одурманили, а затем принудили к сношениям с дьяволом?

 Диана кивнула и отвернулась, включив ночник.

 — Ну так вот, — продолжала объяснять она, отходя к двери, — вчера ночью я была этой женщиной.

 Пальцы Коула застыли.

 Не замечая, какой словесный удар только что нанесла, Диана шагнула через порог, но остановилась, положив руку на выключатель:

 — Твоя ванная вот здесь. Может, тебе нужно что-нибудь еще? Подумай, пока я не легла.

 — Не помешала бы перевязка, — сардонически заявил он. Диана быстро оглядела его изумленно распахнутыми глазами:

 — Для чего?

 — Для моего эго, Диана.

 Диане показалось, что она ослышалась. Кивнув, она вышла из комнаты.

 — Спокойной ночи.

 

 Оказавшись в безопасности за дверью собственной спальни, Диана машинально отдалась ежедневному ритуалу перед отходом ко сну. Под душем она вспоминала названия всех статьей в трех последних номерах «Красивой жизни». Пока она сушила волосы, ей взбрело в голову припомнить имена тех, с кем училась в седьмом классе. Надевая пижаму, она принялась составлять список рождественских подарков.

 Наконец, подойдя к туалетному столику, чтобы проверить, на какое время поставлен будильник, Диана разразилась слезами.

 Выхватив пригоршню салфеток из коробки, она босиком прошлепала к шезлонгу в дальнем конце комнаты, рухнула в него и разрыдалась. Впервые с тех пор, как она взяла в руки номер «Инкуайрер» и прочла о свадьбе Дэна, она упивалась жалостью к себе. Закрыв лицо руками и прижав к глазам салфетку, она раскачивалась из стороны в сторону и рыдала.

 Она вспомнила, как хвалил Дэн ее ум и внешность и молчал, не желая критиковать вслух ее поведение в постели.

 — Ублюдок! — прошептала женщина и заплакала еще горше.

 Диана подумала, сколько лет потеряла, пытаясь подстроиться к его ритму жизни — только затем, чтобы отдать его какой-то девчонке.

 — Чудовище! — всхлипнула она, не переставая раскачиваться.

 Мысли о нелепом браке с Коулом Гаррисоном вызвали новый поток слез.

 — Чокнутая!

 Представив себя пьяно шатавшейся во время церемонии, она простонала:

 — Идиотка!

 Потом ей вспомнилось, как сегодня утром Коул галантно ухаживал за ней, помогая справиться с похмельем, и добродушно усмехался, рассказывая о ее выходках предыдущей ночью.

 Диана задумалась о сне, о мужчине, который пытался отвергнуть ее дурацкие поползновения. И не сумел. Он ясно дал ей понять, что сексуальная и эмоциональная близость не входит в условия их договора, и она согласилась. А потом при первом же удобном случае бросилась ему на шею, и только благодаря доброте Коул преодолел свое отвращение и занялся с ней любовью.

 А она в ответ на его доброту, внимание и самопожертвование только что нанесла ему чудовищное оскорбление, сравнив его любовь с ужасной сценой из «Ребенка Розмари». Коул слишком гордый, он болезненно воспринимает разницу в их социальном положении, и, должно быть, это замечание уязвило его гораздо сильнее, чем то, что она забыла о случившемся.

 Измученная, Диана уткнулась головой в колени. Плечи у нее тряслись от стыда и отчаяния.

 Она плакала до тех пор, пока у нее не заныло в висках. Немного успокоившись, Диана вытерла глаза и высморкалась. Задумчиво разглядывая картину на противоположной стене, она заново оценила прошлое и задумалась о будущем. Надо нанять более опытный персонал, перепоручить ему часть своих обязанностей и позаботиться наконец о себе. «Я отправлюсь в Грецию, — решила Диана, — в роскошный круиз по островам, навещу друзей в Париже, осмотрю все памятники Рима, увижу Египет. Возможно, отважусь на мимолетную связь. Или даже две. По современным меркам я живу, как монахиня. Я заслужила отдых, более чем заслужила. Но я постараюсь не нарушить договор с Коулом и ничем не оскорбить его».

 Коул… С минуту Диана обдумывала ситуацию, а затем выбралась из шезлонга и решительно нашарила в шкафу халат. Она просто обязана извиниться перед Коулом.

 

 Прислонившись к стене и стиснув челюсти, Коул прислушивался к душераздирающим рыданиям из соседней комнаты. «Я — пария, — думал Коул в приступе презрения к самому себе, — дьявол, уничтожающий все, к чему прикасается. Я всего лишь Гаррисон, мне не место среди порядочных людей. Кто дал мне право считать, будто я смогу подняться выше любого другого Гаррисона?! Я умею делать деньги, покупать дорогую одежду, следить за собой, но мне никогда не отмыть грязь Кингдом-Сити, приставшую к душе и заложенную в моих генах.

 Я мог бы заключить сделку с любой женщиной на свете — с актрисой, официанткой или какой-нибудь пресыщенной аристократкой — таким же нравственным и духовным банкротом, как и я сам». Диана Фостер не относилась к числу этих женщин — она была совсем другой. Изысканной. Очаровательной. Неприкосновенной.

 Неотразимой…

 Он не имел права приближаться к ней прошлой ночью, а тем более убеждать выйти за него замуж! Более того — он, грязный ублюдок, спал с ней! Он и не подозревал, что такое может случиться. Его уверений и сдержанности не хватило даже на один день! Он сказал, что его это уязвлено. Когда речь шла о Диане, он должен забыть про эго.

 Коул почувствовал щемящую боль в груди и вздрогнул, услышав негромкий стук.

 — Коул, можно поговорить с тобой?

 Он разрешил ей войти, и Диана шагнула в спальню, комкая в руке салфетку, одетая в простой белый шелковый халат с темно-синей монограммой на кармане. Давно почившая совесть Коула проснулась, взывая к праведному гневу. Двадцать четыре часа назад Диана входила в отель с горделивым достоинством королевы. Прошел всего один день после ее свадьбы с Коулом Гаррисоном, и она превратилась в убитую горем, несчастную женщину. Если их брак продлится еще год, вероятно, она так же махнет на себя рукой и отчается, как его мать.

 — Диана… — начал он, стараясь говорить бесстрастным тоном.

 Она протестующе покачала головой, и волосы у нее вспыхнули медью в свете лампы.

 — Пожалуйста, сядь, — с дрожью выговорила Диана, направляясь к пухлым креслам. — Я должна кое-что сказать тебе. «Наверное, она собирается отказаться от сделки».

 — Я уже догадался, о чем ты хочешь сказать, — заявил Коул, упершись локтями в колени.

 — Прежде всего я должна извиниться за свое ребяческое поведение. Я придавала слишком большое значение тому, что подумают люди, и стыдилась. Знай, я горжусь тем, что вышла за тебя замуж, и начиная с завтрашнего дня в этом никто не усомнится.

 Коул недоуменно уставился на ее бледное лицо. Диана отвела глаза и принялась разглядывать собственные пальцы. Овладев собой, она снова вскинула голову и встретила его взгляд:

 — Я очень сожалею о том, что случилось вчера ночью в самолете.

 — Мне бы не хотелось углубляться в объяснения, — неловко начал Коул, — но прошлой ночью нас влекло друг к другу. Я чертовски хотел тебя. И знал, что ты меня хочешь. — Его внезапная ленивая улыбка была сродни признанию. — Откровенно говоря, — мягко добавил он, — мое желание питал неиссякаемый источник — тот самый, из которого ты пила еще в детстве, много лет назад.

 Она медленно поднялась, и Коул последовал ее примеру.

 — Я не стану ни сожалеть, ни извиняться, — заявил он. — Мы хотели друг друга — вот и все. Мы собираемся провести еще неделю вдвоем. Мы женаты.

 Диана вновь поддалась чарам его баритона. — Но еще важнее то, что мы друзья. Может, ты с чем-нибудь не согласна?

 — Нет, — покачала головой Диана, вглядываясь в его серьезное лицо. — Что же ты предлагаешь?

 — Я предлагаю тебе обдумать реальный медовый месяц со мной на ранчо. Только не отвечай сразу, — поспешно добавил он. — Подумай хорошенько, ладно?

 Диана смутилась:

 — Ладно.

 — В таком случае, — продолжал он, по-братски целуя ее в лоб, — немедленно уходи отсюда, пока я не заставил тебя сделать еще один серьезный шаг.