• Уэстморленды [Джудит Макнот], #3

Глава 25

 Лакей передал Шерри, что граф просил ее зайти, и, направляясь к нему в кабинет, она пожелала доброго утра встречавшимся ей слугам, задержалась у зеркала в золоченой раме, чтобы поправить прическу, слегка одернула новую юбку лимонного цвета и подошла к Ходжкину, который, стоя у открытых дверей кабинета, наблюдал, как лакеи натирают пчелиным воском изящные столики и полируют серебряные канделябры.

 – Доброе утро, Ходжкин. Вы сегодня такой красивый! У вас новый костюм?

 – Да, мисс. Благодарю вас, мисс, – сказал Ходжкин с плохо скрываемым удовольствием. Даже эта прелестная девушка заметила, как хорошо он выглядит в новой паре, положенной ему, согласно контракту, дважды в год. Приосанившись, насколько позволяли сутулые плечи, он доверительно произнес: – Мне доставили его вчера прямо из салона.

 – А у меня новая юбка, – сообщила, в свою очередь, Шерри. Услышав ее голос, Стивен поднял глаза от бумаг и увидел, как, приподняв подол, она сделала изящный пируэт перед помощником дворецкого и спросила: – Очень симпатичная, правда?

 И столько было в Шерри непосредственности и обаяния, что Стивен с улыбкой ответил за Ходжкина:

 – В самом деле, симпатичная.

 Ходжкин вздрогнул от неожиданности, а Шерри быстро опустила подол и, плавно покачивая бедрами, пошла к его столу со своей обычной очаровательной улыбкой. Стивен знал, что многие женщины обучаются походке и осанке и каждое движение у них отрепетировано. Шерри же обладала естественной грацией, данной женщине от природы.

 – Доброе утро, – сказала Шерри и, указав на кипу документов и корреспонденции на столе, добавила: – Надеюсь, не помешала. Я подумала, что вы хотите видеть меня прямо сейчас…

 – Нет-нет, не беспокойтесь, – заверил он ее. – Я отослал секретаря, чтобы мы могли поговорить наедине. Присаживайтесь, пожалуйста. – Он знаком велел Ходжкину закрыть двери, после чего Шерри села и аккуратно расправила юбку.

 Стивен заметил, что она очень бережно относится к обновке. Разгладив каждую складочку и проверив, не наступила ли случайно туфлей на кончик подола, девушка наконец посмотрела на него. Доверчиво и в то же время пытливо. Она безгранично верила ему, а он, пользуясь этим, собирается манипулировать ею. Молчание затянулось, но он боялся начать разговор еще больше, чем накануне вечером, когда отложил его, чтобы насладиться ее обществом за ужином. Дальше тянуть не имело смысла. И все же Стивен не мог решиться.

 Он лихорадочно подыскивал хоть какую-то тему для беседы, но ничего не нашел и выпалил первое, что пришло в голову:

 – Вы хорошо провели утро?

 – Пока трудно сказать, – церемонно ответила девушка, но в глазах ее прыгали искорки смеха. – Ведь мы с вами всего час назад закончили завтрак.

 – Как? Неужели прошел всего час? А мне казалось, гораздо больше, – с глупым видом произнес Стивен. И вообще он чувствовал себя как неопытный юнец, впервые оказавшийся наедине с женщиной. – Ладно. А чем вы занимались после завтрака? – продолжал он расспрашивать.

 – Была в библиотеке, как раз когда вы послали за мной, хотела взять что-нибудь почитать.

 – Неужели вы уже прочли все журналы, которые я вам передал? Ведь их была целая кипа, в нее можно было зарыться.

 – А сами вы их читали? – прикусив губу и бросив на него лукавый взгляд, спросила Шерри.

 – Нет, а что?

 – Если бы читали, вряд ли сочли бы их полезным чтением.

 Стивен понятия не имел о содержании журналов для женщин, хотя знал, что лучшая половина человечества ими увлекается. Но для поддержания разговора вежливо поинтересовался, какие именно журналы она имеет в виду.

 – Один с очень длинным названием. Если не ошибаюсь, «Ежемесячное обозрение для женщин, или Депозитарий утонченных развлечений и рекомендаций: как удовлетворить свои наклонности, как дать пищу уму или укрепить характер прекрасного пола Англии».

 – И все это в одном журнале? – рассмеялся Стивен. – Он слишком много на себя берет.

 – Я тоже так думала, пока не прочла его. Как вы думаете, что я там нашла?

 – Судя по выражению вашего лица, ничего хорошего.

 – Статью о румянах.

 – О чем?

 – О том, как накладывать на лицо румяна. Так интересно, что не оторвешься. А как вы думаете, что написано под рубрикой «Пища для ума» или «Укрепление характера»? – поинтересовалась она, притворно нахмурившись, так что Стивен весь затрясся от смеха. – Правда, в других журналах попадались более серьезные статьи, как, например, «La Belle Assemblee, или Описание придворных традиций и мод, особенно необходимых для леди». Весьма поучительный трактат о том, как надо придерживать юбку при реверансе. Я просто была очарована этой статьей. Мне в голову не приходило, что, делая реверанс, предпочтительно пользоваться большими и указательными пальцами обеих рук, а не всеми пальцами, данными нам Богом. Видите ли, доведенное до совершенства изящество – вот идеал, к которому должна стремиться каждая женщина.

 – Вы сами так решили или же почерпнули эту мудрую мысль из журнала? – поддел ее Стивен.

 Она покосилась на него с поистине уморительным выражением лица, которое можно было бы назвать волшебной непочтительностью.

 – А вы как думаете?

 Стивен подумал, что мог бы наслаждаться ее волшебной непочтительностью и доведенным до совершенства изяществом до конца дней своих.

 – Пожалуй, следовало бы выкинуть эту макулатуру из вашей спальни.

 – О нет, ни в коем случае! Вы не должны этого делать. Я читаю журналы на сон грядущий.

 – На сон грядущий? – удивился Стивен, поскольку она говорила вполне серьезно.

 – Ну да! И после первой же страницы начинаю засыпать. Действует лучше любого снотворного.

 Оторвав взгляд от ее очаровательного лица, Стивен смотрел, как заструились ее медные локоны по плечу, когда, отбросив их со лба, она нетерпеливо тряхнула головой. И все же ему больше нравилось, когда ее роскошные волосы свободно ниспадали на ее правую грудь. Тут Стивен спохватился. Что за ерунда, черт возьми, лезет ему в голову?

 – Поскольку к румянам и реверансам вы равнодушны, хотелось бы знать, что вас интересует?

 «Вы, – подумала Шерри. – Меня интересуете вы. Почему вы сейчас в смятении? Почему иногда улыбаетесь мне так, словно никто больше для вас не существует, а в иные моменты, я это чувствую, вообще не хотите меня видеть, даже если я рядом с вами. Мне интересно все, что интересно вам, потому, что я очень хочу что-то значить для вас. Меня интересует история. Ваше прошлое. Мое прошлое».

 – История! Я люблю историю, – весело сообщила она после паузы.

 – А что еще?

 Поскольку в памяти была полнейшая пустота, Шерри ответила первое, что пришло в голову:

 – И кажется, еще лошадей.

 – Почему вы так считаете?

 – Вчера, катаясь по парку, я видела женщин, ехавших верхом, и у меня почему-то возникло ощущение… счастья. Я была так взволнована! Мне показалось, что я тоже умею ездить верхом.

 – В таком случае следует подобрать вам коня и выяснить это. Я сообщу в Таттерсоллз, чтобы для вас подобрали хорошую смирную кобылку.

 – Таттерсоллз?

 – Это аукцион по продаже коней.

 – А можно мне поехать туда посмотреть?

 – Это вызвало бы скандал. – Она удивленно взглянула на него, и он улыбнулся. – Женщин не пускают на Тат.

 – Ах вот оно что. Но я не хочу, чтобы вы зря потратили деньги на лошадь. А вдруг мне только показалось, что я умею ездить верхом? Нельзя ли сначала проехаться на одном из ваших коней, чтобы выяснить это? Я могла бы попросить кучера…

 – Даже не думайте, – строго сказал Стивен. – Мои лошади не для женщин, какими бы умелыми наездницами они ни были. На них нельзя совершать прогулки по парку.

 – Но я мечтала скакать галопом так, чтобы ветер бил в лицо.

 – Никаких галопов! – отрезал Стивен. Есть у нее опыт верховой езды или нет, не имеет значения. Как бы то ни было, она не грубая деревенская девица и вряд ли справится с пустившимся в галоп конем. Когда девушка бросила на него взгляд, он прочел в ее глазах обиду и возмущение.

 – Не имею ни малейшего желания вторично везти вас домой в бессознательном состоянии, – бесцеремонно заявил он, внутренне содрогнувшись при воспоминании о том, как она неподвижно лежала у него на руках, и тут же на память пришел распростертый на земле барон, погибший накануне своей свадьбы с прелестной девушкой. Это воспоминание побудило Стивена начать тягостный для него разговор прямо сейчас.

 Откинувшись в кресле, Стивен улыбнулся ей как мог тепло и ободряюще и приступил к осуществлению своего плана.

 – Рад сообщить вам, – начал он, – что моя невестка уговорила самую популярную в Лондоне портниху отложить все срочные дела и приехать к нам со своими швеями, чтобы подготовить вам к сезону соответствующий гардероб.

 Однако Шерри, вместо того чтобы прийти в восторг, слегка нахмурилась.

 – Вы, кажется, не рады?

 – Не в этом дело. Просто у меня хватает платьев. Два я еще ни разу не надевала.

 У нее было всего пять повседневных платьев, и это ее вполне устраивало. Видимо, отец ее не отличался щедростью.

 – Но вам понадобится целая куча нарядов.

 – Зачем?

 – Чтобы менять их, когда начнете выезжать в свет, – неуверенно пояснил он. – Еще хочу вас предупредить, что доктор Уайткомб привезет сегодня одну свою знакомую, пожилую леди, которая, судя по записке, полученной от доктора, горит желанием стать вашей компаньонкой. Особа, следует сказать, вполне достойная.

 – Я не нуждаюсь в компаньонке, – рассмеялась девушка. – Я сама… – У Шерри засосало под ложечкой, и она умолкла. Невысказанная мысль словно испарилась.

 – Что вы сами? – заметив ее волнение и пристально глядя на нее, спросил Стивен.

 – Я… – Шерри подыскивала нужные слова, но они исчезали где-то в глубине сознания.

 Чтобы поскорее выйти из этой неприятной ситуации, Стивен сказал:

 – В один прекрасный день вы все вспомните, а сейчас нам необходимо еще кое-что обсудить…

 Видя, что он колеблется, Шерри подняла на него свои большие серебристые глаза и подбодрила его едва заметной улыбкой, демонстрируя готовность продолжить разговор.

 – Итак, что вы мне хотели сказать?

 – Дело в том, что у меня созрело одно решение и моя семья его поддержала.

 Последняя фраза исключала всякие возражения с ее стороны, и Стивен представил ей свое хорошо сформулированное предложение:

 – Прежде чем мы объявим о нашей помолвке, вы должны полностью насладиться балами и раутами во время сезона и не отвергать ухаживания мужчин, если они вам будут приятны.

 Шерри показалось, что ей дали пощечину. Зачем ей ухаживания других мужчин? Что он задумал? Девушка терялась в догадках.

 – Могу я узнать, какой во всем этом смысл? – спросила она, с трудом уняв в голосе дрожь.

 – Конечно. Брак – дело очень серьезное и очень ответственное…

 Стивен перевел дух, проклиная себя за идиотское резонерство, и попытался дать объяснение, хоть в какой-то мере приемлемое для Шерри.

 – Поскольку мы не успели как следует узнать друг друга до вашего приезда в Англию, я пришел к выводу, что вы должны познакомиться с другими возможными претендентами на вашу руку, прежде чем согласиться выйти замуж за меня, и поэтому решил, что пока никто не должен знать о нашей помолвке.

 У Шерри сердце разрывалось на части. Значит, он хочет, чтобы она нашла ему замену, старается избавиться от нее, она чувствует это. Впрочем, чему удивляться? Она даже не может вспомнить без подсказки свое собственное имя и ни капельки не похожа на тех веселых, красивых женщин, которых накануне видела в парке, не говоря уже о его невестке или матери с их безукоризненными манерами и величественной осанкой. Они никогда не согласятся принять ее в свою семью, и вся их доброта к ней – одна видимость.

 От такого унижения на глаза Шерри навернулись слезы, и она быстро вскочила, пытаясь взять себя в руки и не уронить своего достоинства. Она боялась встретиться с ним взглядом и в то же время не могла выбежать из комнаты, не разрыдавшись. Единственное, что ей оставалось, – отойти к окну.

 – Полагаю, это прекрасная мысль, милорд, – сказала она, невидящими глазами глядя в окно и пытаясь совладать с собой.

 Тут она услышала за спиной его шаги и, проглотив подступивший к горлу ком, набрала в легкие воздух, прежде чем снова заговорить:

 – Я, как и вы, с первого дня приезда сюда сомневалась в том, подходим ли мы друг другу…

 Голос у Шерри дрогнул, и Стивен почувствовал, как защемило сердце.

 – Шерри, – тихо произнес он и положил ей руки на плечи.

 – Не будете ли вы любезны убрать… – она перевела дух, – руки.

 – Повернитесь и выслушайте меня.

 Шерри крепко зажмурилась, но по щекам катились горячие слезы.

 Сейчас он увидит, что она плачет.

 Нет, лучше смерть, чем такое унижение, и вместо того, чтобы повернуться, Шерри наклонила голову и стала сосредоточенно водить пальцем по оконной раме.

 – Ведь я хочу вам только добра, – сказал Стивен, страстно желая заключить ее в объятия и молить о прощении.

 – Понимаю. Видимо, ваша семья считает, что я вам не пара, – сказала она, справившись наконец с дрожью в голосе. – Не уверена, впрочем, что мой отец считает вас подходящей партией для меня.

 Отметив про себя, что ее голос звучит достаточно спокойно, Стивен уже собирался вернуться на свое место, как вдруг увидел, что на рукав ее блузки падают крупные капли. Тут он не выдержал, повернул девушку лицом к себе и прижал к груди.

 – Прошу вас, не плачьте, – шепнул он, наслаждаясь ароматом ее волос. – Пожалуйста. Ведь я хочу сделать как лучше.

 – Тогда отпустите меня! – гневно воскликнула Шерри, содрогаясь от рыданий.

 – Не могу! – И он еще крепче прижал ее горячую щеку к груди, чувствуя, как намокает рубашка. – Простите меня, – шепнул он, целуя ее в затылок. – Простите.

 Она так уютно чувствовала себя в его объятиях. И потом, не драться же с ним. Гордость не позволяла. Однако она никак не могла успокоиться, и все тело ее содрогалось от беззвучных рыданий.

 – Пожалуйста, – шептал он, – я не хотел вас обидеть. – Он ласково погладил Шерри по спине. – Не позволяйте мне вас обидеть. – Не осознавая, что делает, Стивен приподнял ее лицо, коснулся губами ее щеки и на нежной коже ощутил соленую влагу. Целые сутки эта девушка была без сознания, а когда очнулась и узнала о потере памяти, не проронила ни слезинки, не заплакала от невыносимой боли при ушибе головы, а вот теперь безутешно рыдает. Потеряв самообладание, Стивен целовал ее дрожащие соленые от слез губы, водил по ним языком, заставляя раскрыться, но вместо того чтобы ответить на его поцелуи, как это бывало прежде, Шерри попыталась отвернуться, и Стивен ощутил боль, как от удара. Он стал целовать ее с еще большим пылом, пытаясь представить себе, как всего несколько минут назад она улыбалась ему, как недавно дирижировала хором слуг на кухне, как флиртовала с ним накануне, как дразнила его.

 «В таком случае остается лишь надеяться, что у меня хватило здравого смысла помучить вас, прежде чем принять ваше негалантное предложение». А теперь он потерял ее – нежную, добрую, страстную. Потерял навсегда! Стивен был готов зарыдать от отчаяния. Он зарылся всей пятерней в ее волосы, повернул к себе лицом, заглянул в ее серебристые глаза, но не увидел в них ничего, кроме обиды и неприязни.

 – Шерри, – шепнул он настойчиво, наклонившись к ней, – ответьте на мой поцелуй.

 Она не могла оторвать свои губы от его губ и избрала другой метод борьбы: равнодушие. Шерри словно замерла… И чтобы прорвать ее оборону, Стивен обрушил на эту невинную девушку весь опыт, накопленный им за два десятилетия любовных похождений. Его руки и губы скользили по самым чувствительным местам ее тела, он все крепче прижимал ее к себе, возбуждал, уговаривал.

 – Прежде чем сравнивать меня с другими претендентами, узнайте сначала, на что способен я, – прошептал он, не отдавая себе отчета в том, что может потерять ее окончательно.

 Именно эти его слова, а не изощренные ласки сломили сопротивление девушки. Женский инстинкт подсказывал ей, что этому мужчине нельзя доверять, нельзя позволять ему целовать себя, даже притрагиваться к себе, но один раз, последний, можно уступить этим овладевшим ее губами губам…

 Ее губы стали податливее, и Стивен, словно охотник, спешил воспользоваться одержанной победой, только сейчас оружием его была нежность.

 Но в конце концов здравый смысл взял верх над эмоциями, и Стивен выпустил девушку из объятий. Она отступила на шаг, тяжело дыша, и с лучезарной улыбкой сказала:

 – Благодарю вас за преподанный урок, милорд. Сравнивая вас с другими, постараюсь добросовестнейшим образом учесть ваше поистине блестящее мастерство.

 Однако Стивен в том состоянии, в котором он находился, вряд ли слышал ее язвительные и в то же время полные горечи слова. Он даже не попытался ее удержать, когда, круто повернувшись, она покинула комнату, оставив его в полном смятении.

 Упершись рукой в оконную раму и глядя невидящими глазами на улицу, Стивен в ярости прошептал:

 – Какой же я сукин сын!

 Не забывая улыбнуться каждому слуге, мимо которого проходила, чтобы они не догадались о ее чувствах, Шерри поднялась наверх с губами, распухшими и горячими от неистовых поцелуев, которые перевернули всю ее душу, но ничего не значили для него.

 Ей так хотелось уехать домой! Сейчас! Немедленно!

 Поднимаясь на очередную ступеньку, она словно слышала, как отстукивают в голове молоточки: «Хочу домой!» Оказавшись наконец в спальне, она свернулась калачиком на кровати, подтянув колени к груди, и так крепко обхватила их руками, словно боялась, что они рассыплются. Уткнувшись лицом в подушку, чтобы не было слышно ни звука, Шеридан оплакивала свое будущее, которого у нее не было, и прошлое, которого не могла вспомнить.

 – Хочу домой! – повторяла она сквозь рыдания. – Хочу домой. Папа! Когда ты наконец за мной приедешь?