• Романтическая серия, #3

Глава 21

 Не прошло и часа, как в переполненной шумной бальной зале, освещенной сотнями канделябров, Александра с болью призналась себе, что все предсказания Родди сбываются в точности. Впервые на ее памяти они с Джорданом не были окружены толпой друзей и знакомых и даже просителей, которые добивались какой — нибудь услуги от Джордана или его расположения. Сегодня все избегали их общества. Ошибочно полагая, что Джордан и Александра оказывают протекцию Элизабет Кэмерон по незнанию, друзья Таунсендов, стараясь скрыть неловкость, притворялись, что не замечают их присутствия, а тем более того, что они пришли сюда с девушкой, чья репутация была безвозвратно погублена, пока их не было в Англии. Однако старательно не замечая Джордана и Александру, они, как и все присутствующие на балу, не упускали случая бросить беглый взгляд на Элизабет, когда были уверены, что это не заметят те, чью дружбу она каким-то непонятным образом сумела завоевать. Стоя у стены и глядя на кружащиеся пары, Александра время от времени перехватывала эти любопытные взгляды и, кипя от негодования, была готова расплакаться. Когда она поворачивала голову к Элизабет, которая мужественно отвечала ей ослепительной улыбкой, ее горло сжималось от чувства вины и жалости. Музыка и смех создавали такой шум, что Алекс пришлось наклониться, чтобы услышать, что говорит ей Элизабет:

 — Если не возражаешь, — сдавленным голосом, который никак не вязался с ее улыбкой, проговорила Элизабет, — я… я думаю, мне надо сходить в дамскую комнату и поправить прическу. Ее прическа и платье были в полном порядке, и им обеим это было известно,

 — Я пойду с тобой. Элизабет покачала головой.

 — Алекс, если ты не против… мне бы хотелось несколько минут побыть одной. Здесь так шумно.

 Элизабет пошла вдоль стены через зал, высоко держа голову и будто не замечая, как люди избегают ее взгляда, и не слыша, как они перешептываются и пересмеиваются за ее спиной.

 Тони, Джордан, герцогиня и Александра наблюдали, как она прошла под обстрелом взглядов шести сотен людей и начала грациозно подниматься по лестнице. Джордан заговорил первым и постарался не выдать обуревавшей его ярости из опасения, что Александра не выдержит и слезы, стоявшие в ее глазах, прольются на разгоряченные щеки. Положив руку ей на талию, он улыбнулся, глядя в сияющие от слез глаза, и быстро заговорил, так как стоило Элизабет отойти от них, как знакомые двинулись в их сторону.

 — Если это может тебя как-нибудь утешить, дорогая, то вот тебе мое мнение: я считаю Элизабет Кэмерон самой замечательной и мужественной женщиной из всех, кого знаю. Кроме тебя.

 — Спасибо, — Александра попыталась улыбнуться, но взгляд ее был все еще прикован к Элизабет, которая в этот момент заворачивала за поворот лестницы.

 — Они еще пожалеют об этом! — страшным голосом провозгласила герцогиня и в доказательство демонстративно повернулась спиной к двум своим хорошим приятельницам. Единственными, кто присоединился в этот вечер к Таунсендам, были несколько знакомых герцогини такого же преклонного возраста, как и она, и вследствие этого не осведомленные о том, что Элизабет Кэмерон бесстыдна, смешна и нелепа.

 Проглотив подступавшие к горлу слезы, Александра взглянула на мужа.

 — По крайней мере нельзя сказать, что у Элизабет не нашлось ни одного поклонника, — попыталась пошутить она. — Белховен почти не отходил от нее.

 — Это оттого, — неосмотрительно ответил Джордан, — что он и сам в черном списке, поэтому никто и не поделился с ним сплетнями об Элизабет — пока, — поправился он, заметив, как к Белховену направилась парочка престарелых фатов. Подойдя к нему, они потянули его за рукав, покивали в сторону, куда ушла

 Элизабет, и наперебой стали что-то рассказывать.

 Следующие полчаса Элизабет провела относительно неплохо, стоя в одиночестве в маленькой темной гостиной и собираясь с мыслями. Именно здесь она и услышала новость, которая в любой другой вечер привела бы ее в состояние шока: Ян был объявлен законным наследником герцога Стэнхоупского. Сейчас же это известие не вызвало у нее никаких эмоций.

 Поглощенная своим несчастьем, она была неспособна испытывать еще какие-нибудь чувства. Правда, в ее памяти возник голос Валери, подглядывающей за Яном через изгородь: «Некоторые говорят, что он незаконнорожденный внук герцога Стэнхоупского». Но воспоминание промелькнуло, оставив ее равнодушной. Наконец, когда оставаться здесь дольше было уже невозможно, Элизабет прошла через балкон и спустилась по лестнице в залу. Пробираясь сквозь толпу к Таунсендам, она старалась не замечать насмешливых взглядов, от которых на коже не оставались ожоги, а на сердце — шрамы. Несмотря на легкую передышку, ей стоило таких усилий сохранить выдержку, что голова загудела от напряжения, музыка, которая раньше манила танцевать и ласкала слух, теперь казалась ей шумной и раздражающей, громкие голоса и взрывы смеха ударяли по ее обнаженным нервам, как раскаты грома во время грозы, дворецкий, объявляющий на верху лестницы имя каждого вновь прибывшего, казалось, зачитывал список людей, с презрением отвернувшихся от нее. Это еще один голос, который присоединится к общему хору ее хулителей и еще одна пара ушей, которая услышит о ее сегодняшнем унижении и еще одна пара холодных глаз, которая засвидетельствует это унижение.

 Теперь они вспомнят, с каким высокомерием ее брат отвергал женихов два года назад, с удовольствием отметят, что из четырнадцати искателей ее руки остался только один Белховен, и будут смеяться над ней. И Элизабет даже не могла винить их за это. Унижение и стыд настолько придавили ее, что, натыкаясь взглядом на редкие лица, выражающие сочувствие, она читала в них скрытую угрозу.

 Приблизившись к Таунсендам, она увидела, что сэр Фрэнсис, вырядившийся в нелепые розовые бриджи и желтый атласный камзол, увлечен беседой с Алекс и герцогиней Хостонской. Элизабет оглянулась, ища, куда бы спрятаться, и вдруг ее взгляд выхватил из толпы группу людей, которых она надеялась больше никогда не встретить. Не дальше чем в двадцати шагах стоял виконт Мондвэйл и пристально смотрел на нее. Его окружали молодые люди и девушки, которых она когда-то считала своими подругами. Элизабет скользнула по нему невидящим взглядом и изменила направление, но, подойдя к Алекс и ее мужу, удивленно ахнула, столкнувшись с ним лицом к лицу. Чуть не наступив ему на ногу, Элизабет была вынуждена остановиться.

 Мондвэйл казался очень красивым, очень сердечным и немного смущенным.

 — Элизабет, — тихо проговорил он, — вы стали еще прекраснее. Уж от него-то она в последнюю очередь могла ожидать жалости Или сочувствия и потому не знала сейчас, благодарить его или сердиться, так как именно его отказ жениться на ней окончательно подорвал ее репутацию.

 — Благодарю вас, милорд, — равнодушно пропела она.

 — Я хотел сказать, — начал он, вглядываясь в ее бесстрастное лицо, — что мне очень жаль.

 И это сработало! Гордость заставила Элизабет вскинуть подбородок еще на дюйм выше.

 — О чем вы, милорд?

 Он сглотнул от волнения, стоя к ней так близко, что они соприкасались рукавами.

 — О роли, которую я сыграл в том, что случилось с вами.

 — И какого ответа вы ожидаете на это признание? — спросила она, в самом деле не зная, что сказать,

 — Думаю, что на вашем месте, — мрачно усмехнулся он, — я залепил бы мне пощечину за это запоздалое извинение.

 — Мне нравится ваше предложение, — с царственным наклоном головы ответила Элизабет, в которой вдруг проснулось ее всегдашнее чувство юмора.

 Как ни странно, но после этих слов он посмотрел на нее с еще большим восхищением. Когда Элизабет поняла, что виконт не собирается покидать их группу, ей ничего не оставалось, как повернуться и представить его Таунсендам, но оказалось, что они уже знакомы. Пока он обменивался любезностями с Джорданом, Элизабет с ужасом обнаружила, что Валери, очевидно, задетая уходом Мондвэйла, решительно двинулась в ее сторону. Вместе с ней единым фронтом наступали Пенелопа, Джорджина и все остальные, окружая запаниковавшую Элизабет плотным кольцом. Она повернулась к Алекс, которая уже не знала, как прервать затянувшийся монолог сэра Фрэнсиса и избавиться от его дерзких взглядов, собираясь сказать ей, что хочет уйти. Но не так-то просто было заставить сэра Фрэнсиса замолчать. К тому моменту, как он закончил свой рассказ, Валери уже подходила к ним, и прятаться было поздно. Стараясь вложить в свои слова как можно больше яда, Валери бросила на бледное лицо Элизабет уничтожающий взгляд и проговорила:

 — Ох, да ведь это Элизабет Кэмерон. Вот уж не думала, что могу встретить ее в таком месте.

 — Не сомневаюсь, — коротко ответила Элизабет, чувствуя, что мужество вот — вот оставит ее.

 — Да уж, действительно, — засмеялась Джорджина издевательским смехом.

 Элизабет начала задыхаться, и комната поплыла у нее перед главами. Весь этот вечер группа людей вокруг Таунсендов была как бы изолированным островом, сейчас же все взгляды устремились на падшую женщину, имевшую наглость явиться сюда. Оркестр играл вальс все быстрее и громче, лестница опустела, так как гости спустились в зал, чтобы лучше видеть ее. И в этой внезапно наступившей паузе был слышен только оглушительный голос дворецкого, монотонно и с расстановкой провозглашавшего: «Граф и графиня Марсант!.. Граф Нор-рис!.. Лорд Вильсон!.. Леди Миллисент Монтгомери!..»

 Валери и Джорджина злорадно вглядывались в побледневшее лицо Элизабет и что-то говорили, но их слова ускользали от нее, заглушенные шумом в ушах и ритмичными выкриками дворецкого:

 «Сэр Вильям Фицхаф!.. Лорд и леди Эндерли!..»

 Отвернувшись от Джорджины и Валери, которые что-то с ненавистью шипели ей в лицо, задыхающаяся Элизабет вполголоса позвала подругу:

 — Алекс, кажется, мне нехорошо!

 Но Алекс не слышала ее за голосом сэра Фрэнсиса, который изводил ее очередным анекдотом.

 «Барон и баронесса Литтлфилд!.. Сэр Генри Хардин!..» Элизабет в отчаянии повернулась к герцогине, чувствуя, что сейчас упадет в обморок или закричит, если не сможет выбраться отсюда немедленно. Ей уже было все равно, что о ней подумают Валери, Джорджина и все остальные, для кого ее появление на этом балу явилось приятной неожиданностью, дав свежую тему для разговоров.

 — Мне нужно уйти, — сказала она.

 «Граф Титчелл!.. Граф и графиня Ринделл!..»

 Герцогиня подняла руку, чтобы прервать свою собеседницу, и наклонилась к Элизабет:

 — Что ты сказала, Элизабет?

 «Его высочество герцог Стэнхоупский!.. Маркиз Кенсингтонский!..»

 — Я сказала… — начала Элизабет, но в этот момент взгляд герцогини обратился к лестничному пролету, где стоял дворецкий, и щеки ее побледнели.

 — Я хочу уйти! — вскрикнула Элизабет, но в зале вдруг воцарилась необычная тишина, и ее голос прозвучал неестественно громко.

 Оставив без внимания реплику Элизабет, герцогиня, как и все в зале, продолжала смотреть на лестницу.

 — Сегодня только этого не хватало! — мрачно процедила она сквозь зубы.

 — Пп-простите?.. — не поняла Элизабет.

 — У тебя что… обморок? — резко сказала герцогиня, оторвав глаза от лестницы и пронзая Элизабет сердитым взглядом.

 — Вообще-то я никогда не падала в обморок, но сейчас мне действительно нехорошо. — Она услышала, как за ее спиной прыснули от смеха Джорджина и Валери.

 — Даже и не думай уходить до тех пор, пока я тебе не разрешу, — строго предупредила герцогиня, бросая выразительный взгляд на лорда Энтони Таунсенда — приятного молодого человека, который согласился быть в этот вечер ее кавалером. Быстро оценив значение взгляда герцогини, молодой человек в мгновение ока оказался рядом с Элизабет и подхватил ее под локоть. Большинство присутствующих незаметно передвинулись поближе к лестнице, те же, кто остался на месте, повернули удивленные лица к Элизабет. Но она в этот вечер уже столько раз была в центре внимания, что сейчас осталась равнодушной к тому, что на нее уставились сотни глаз. Девушка чувствовала, что в зале повисло какое-то напряжение, всеобщее волнение нарастало, и она невзначай бросила взгляд туда, где, судя по всему, находилась причина этого волнения. То, что она увидела, заставило ее колени задрожать, крик застрял у нее в горле. На секунду ей показалось, что у нее двоится в глазах, и она заморгала, но видение не исчезло. Плечом к плечу по лестнице спускались двое мужчин — одного роста, в одинаковых черных смокингах, с одинаковым выражением легкого удивления на поразительно похожих лицах. И одним из них был Ян Торнтон.

 — Элизабет! — шепнул ей Тони. — Идемте со мной. Мы будем танцевать.

 — Танцевать?

 — Танцевать, — кивнул он, чуть ли не силой вытаскивая ее на середину залы. Закружившись в объятиях Тони, она почувствовала, как ее шок растворяется в блаженном ощущении нереальности происходящего. Голова ее стала пустой и легкой, отказываясь думать о том, что теперь, с появлением Яна, разговоры об их скандальной связи вспыхнут с новой силой. Музыка и шум больше не оглушали ее она вообще перестала их слышать. Презрительные взгляды больше не ранили ее, она уперлась взглядом в плечо Тони и видела только темно-голубой бархат его рукава. И даже когда танец закончился и он с сожалением повел ее на место, где все еще стояли Валери, Джорджина и виконт Мондвэйл, Элизабет по-прежнему ничего не чувствовала… ничего.

 — Ну как вы? — с беспокойством спросил Тони. — Отлично, — ответила она с благодарной улыбкой. — У вас есть с собой нюхательные соли?

 — Я никогда не падаю в обморок. — Первая приятная новость за вечер. Ваши подруги еще не ушли и ждут развития событий.

 — Такой счастливой возможности они не упустят.

 — Как вы думаете, что он теперь будет делать? Элизабет подняла глаза и бестрепетно взглянула на Яна. Он все так же стоял рядом с седым человеком, так похожим на него самого, и кивал направо и налево, видимо, отвечая на поздравления.

 — Ничего.

 — Ничего?

 — А что он может сделать?

 — Вы думаете, он тоже сделает вид, что вы не знакомы?

 — Никогда нельзя знать заранее, как он поступит. А вы думаете, это имеет значение?

 В этот момент Ян тоже поднял глаза и увидел ее, и ему действительно захотелось отвернуться — только не от нее, а от этой толпы, наседавшей на него с поздравлениями, — и поскорее пробраться к ней. Но пока он не мог себе этого позволить. Как ни больно ему было смотреть на прекрасное лицо Элизабет, побледневшее от потрясения, они должны были встретиться как бы случайно, насколько это было возможно при сложившихся обстоятельствах. С умопомрачительной настойчивостью его продолжали донимать приветствиями — мужчины жали ему руку, дамы приседали, а те, кто не рвался засвидетельствовать ему свое почтение, с возмущением заметил он, шептались и поглядывали в сторону Элизабет.

 Ян выждал еще пять минут и кивком головы подал сигнал деду, после которого они дружно двинулись вперед, оставив без внимания еще как минимум три дюжины людей, ожидающих своей очереди быть представленными маркизу Кенсингтонскому. Медленно прокладывая себе путь через толпу, Ян рассеянно кивал знакомым, избегая вопросов и долгих остановок, но время от времени все-таки был вынужден останавливаться и жать руки, чтобы не создалось впечатления, что он направляется прямо к Элизабет. Дед, который был ознакомлен с планом в карете, великолепно справлялся со своей частью задачи.

 — Стэнхоуп! — раздался вдруг чей-то голос. — Познакомьте нас с внуком.

 Нелепость ситуации все больше действовала ему на нервы. Половина этих людей уже была знакома с ним как с Яном Торнтоном, и всеобщее притворство, что они до сих пор не знали его, выводило,

 Яна из себя. Однако ради соблюдения приличий он терпел.

 — Как поживаете, Вильсон? — Ян в который уже раз остановился. — Сюзанн, — улыбнулся он жене Вильсона, краем глаза наблюдая за Элизабет. Все это время она стояла, не шелохнувшись, словно совсем утратила способность двигаться. Кто-то вложил ей в руку бокал с шампанским, и теперь она держала его, улыбаясь Джордану Таунсенду, который пытался развлечь ее своими шутками. Даже с такого расстояния Ян видел, как безжизненна ее улыбка, и сердце его сжалось от жалости.

 — Спасибо, непременно, — услышал он свой голос и понял, что принял чье-то приглашение в гости, и тут наконец решил сделать то, ради чего все это терпел. Он повернулся в сторону Элизабет, и дед мгновенно закончил беседу со своим закадычным другом. Через минуту они уже двигались в направлении Элизабет под громкий шепот, который к настоящему моменту достиг невиданной силы.

 Александра бросила на подругу обеспокоенный взгляд, затем посмотрела на Джордана.

 — Пожалуйста, пригласи Элизабет танцевать! — умоляюще произнесла она. — Ради Бога, уведи ее отсюда. Это чудовище надвигается прямо на нас.

 Джордан нерешительно взглянул на Яна и, встретившись с его выразительным взглядом, повернулся к жене и покачал головой.

 — Все будет хорошо, любовь моя, — пообещал он, стараясь не выдать голосом своих сомнений, и шагнул вперед, чтобы пожать Яну руку, словно они и не сидели с ним за карточным столом всего пару часов назад.

 — Позволь представить тебя моей жене. Джордан повернулся к красивой темноволосой женщине, которая буквально заморозила Яна ледяным взором своих прекрасных голубых глаз.

 — Очень приятно, — пробормотал Ян, прикасаясь к ее руке губами, и почувствовал, как эта рука непроизвольно дернулась, словно ей хотелось избежать прикосновения.

 Герцогиня, когда ей представили Яна, на его «Очень приятно» ответила легким кивком головы, который мог заметить только человек, наделенный очень богатым воображением, и со свойственной ей прямотой отрезала:

 — А мне неприятно.

 Ян стоически выдержал отпор этих двух замечательных женщин, а также представление его всем остальным. Девушка по имени Джорджина присела в реверансе, глядя на него призывным взглядом. Другая, которую звали Валери, тоже сделала реверанс и тут же испуганно отшатнулась от Яна, который, любезно кивнув, пронзил ее таким взглядом, что ей стало нехорошо. Следующим был Мондвэйл, и первый всплеск ревности, который испытал Ян при виде его красивого лица, исчез, как только он увидел повисшую на его руке с видом собственницы Валери. «Думаю, Валери сделала это потому, что хотела заполучить Мондвэйла», — вспомнились ему слова Элизабет.

 Элизабет наблюдала за представлением с интересом, но без особых эмоций — до тех пор, пока Ян наконец не оказался перед ней. В ту же секунду, как она заглянула в его золотистые глаза, у нее начали предательски дрожать колени.

 — Леди Элизабет Кэмерон, — церемонно представил ее Джордан.

 Медленная ленивая улыбка начала расползаться по лицу Яна, и Элизабет приказала себе собраться и ответить ему что-нибудь в насмешливом тоне, как вдруг услышала его низкий бархатный голос, исполненный восхищения, и увидела дразнящие искорки в главах.

 — Леди Кэмерон, — он повысил голос, чтобы его услышало как можно больше людей, — я вижу, ваша красота по-прежнему затмевает всех женщин. Позвольте представить вам моего деда: герцог Стэнхоупский — леди Элизабет Кэмерон.

 Элизабет знала, что все это ей снится. Он не представил своего деда никому, кроме нее, эта честь была оказана ей умышленно и была замечена всеми.

 Когда он двинулся дальше, Элизабет облегченно выдохнула.

 — Ну, что ж, — нехотя одобрила Яна герцогиня, глядя ему вслед. — Надо сказать, он проделал это весьма умело. — Смотрите-ка, — процедила она через несколько минут, — он пригласил Эвелин Мейкпис на танец. Если она не откажет ему, это будет означать, что свет его признал.

 Элизабет сдержала истерический смешок. Как будто Яна может взволновать чей — то отказ! Ее беспорядочные мысли были прерваны приглашением на танец. С элегантным поклоном и теплой ласковой улыбкой герцог Стэнхоупский предложил ей руку.

 — Не окажете ли мне честь, леди Кэмерон? — спросил он, беспечно игнорируя свою обязанность пригласить сперва более старшую даму.

 Элизабет хотела отказать, но не была уверена, что помнит, как это делается, к тому же во взгляде старого герцога было что-то почти умоляющее, и она нерешительно и неохотно положила руку на его протянутую ладонь.

 Проходя вместе с ним через толпу, Элизабет старалась ни о чем не думать и так преуспела в этом, что не сразу заметила не совсем уверенную походку своего кавалера. Заставив себя очнуться от блаженного забытья, она озабоченно взглянула на его красивое, несмотря на возраст, лицо, и он улыбнулся.

 — Старая травма — сбросила лошадь, — объяснил он, догадавшись о причине ее тревоги. — Но я не поставлю вас в неловкое положение, если вы этого опасаетесь, я вполне в состоянии танцевать. — С этими словами он обвил рукой ее талию и с легким изяществом повел девушку в танце. Когда они оказались скрыты от остальных гостей другими танцующими парами, лицо герцога посерьезнело.

 — Ян поручил мне кое-что передать вам, — тихо сказал он.

 В который уже раз Элизабет подумала. Что Яну ничего не стоит вывести ее из душевного равновесия, однако этой ночью она была твердо намерена не допустить этого. Она подняла на герцога взгляд, выражавший лишь светскую любезность, но без малейшего интереса к его сообщению.

 — Я должен сказать, чтобы вы не волновались. Вам просто нужно пробыть здесь еще не менее часа и положиться во всем на него.

 Элизабет тут же утратила контроль над своим лицом, глаза ее расширились от удивления, а хрупкие плечи затряслись от истерического смеха, выдавшего ее полное моральное истощение.

 — Положиться на него? — наконец выговорила она. Каждый раз появление Яна

 Торнтона заставляло ее ощущать себя теннисным мячиком, который летит туда, куда посылает его ракетка, и это ощущение уже порядком ей надоело. Она с улыбкой покачала головой, давая понять герцогу, что его просьба совершенно абсурдна.

 У тех, кто танцевал в непосредственной близости от этой пары, сложилось впечатление, что Элизабет Кэмерон, как ни странно, находится в приятельских отношениях с герцогом Стэнхоупским. Таким образом, выходило, что уже не одна, а целых две влиятельнейших фамилии оказывают покровительство этой особе.

 Ян, который, еще не ступив ногой в эту залу, знал, каким образом отреагирует на этот ход общество, стоял посреди толпы и делал все возможное, чтобы направить их умы в нужном ему направлении. Будучи не в силах разубедить их в том, что между ним и Элизабет существовали какие-то отношения, он решил придать им иное толкование. С необычайной сердечностью, которую дотоле ни разу не выказывал в свете, он принимал поздравления, время от времени обращая восхищенный взгляд в ее сторону. Его нескрываемый интерес к этой женщине в сочетании с ленивой дружелюбной улыбкой определенно располагал к расспросам со стороны тех, кто окружил новоявленного наследника. Поэтому некоторые, осмелев от его неожиданной мягкости, рискнули сделать несколько осторожных шутливых замечаний относительно Элизабет в надежде получить новую пищу для сплетен об их связи. Лорд Ньюсэм, богатенький франт, чуть ли не с первой минуты пристроившийся у локтя Яна, зашел так далеко, что, перехватив его очередной взгляд на Элизабет, тоном, каким мужчины обыкновенно делятся друг с другом своими победами, заметил:

 — Ничего не скажешь — хороша! Помнится, два года назад поговаривали, что она встречалась с вами в лесном коттедже.

 Ян ухмыльнулся и, не сводя глаз с Элизабет, поднес к губам бокал.

 — Правда? — с насмешливым удивлением спросил он, возвысив голос, чтобы их услышало как можно больше любопытных ушей.

 — Ну, так говорят.

 — Я остался доволен нашей встречей?

 — Простите?

 — Я спросил, хорошо ли мы с ней провели время?

 — Почему вы спрашиваете? Вы же сами там были. Зная, что прямое отрицание факта никогда не убедит их, Ян промолчал, и вопрос повис в воздухе без ответа.

 — Так вы что же, не были там?

 — Нет. — И с выражением сожаления Ян доверительно добавил: — Хотя и добивался этой встречи.

 — Да ладно вам, Кенсингтон, — раздался чей-то небрежный возглас. — Нет смысла прикрывать ее теперь. Вас видели с ней в оранжерее.

 Вместо того чтобы врезать ему по физиономии, Ян холодно приподнял бровь и повернулся к говорившему.

 — Как я уже сказал, встреча не состоялась, но не потому, что я не пытался остаться с ней наедине.

 Мужчины смотрели на него с недоверием, которое перешло в разочарование, тут же сменившееся радостью, так как новоявленный маркиз вдруг попросил их совета.

 — Интересно, — заметил Ян, как бы размышляя вслух, — посмотрит ли она с большей благосклонностью на маркиза, чем просто на мистера.

 — Господи, о чем тут думать? — саркастически засмеялся один из них. — Да шанс получить корону бросит в ваши объятия любую женщину, какую вы захотите.

 — Корону? — слегка нахмурившись, переспросил Ян. — Так, по-вашему, эта женщина согласится не меньше чем на брак?

 И человек, который минуту назад и не думал ни о чем подобном, только кивнул, не понимая, каким образом его заставили согласиться с этим согласится.

 Ян отошел, оставив у них впечатление, что леди Кэмерон в свое время дала от ворот поворот маркизу Кенсингтонскому, что было еще пикантнее, чем если бы он соблазнил ее.

 С детской непосредственностью обсудив это в своем кругу, шестеро мужчин разошлись по зале, делясь почерпнутыми сведениями с каждым, кто соглашался их выслушать. И каждый был счастлив стать их собеседником. Не прошло и получаса, как вся зала гудела, обсуждая эту новость, а некоторые мужчины уже начали по — иному смотреть на Элизабет Кэмерон. Двое обратились к старому герцогу с просьбой представить их ей, и уже вскоре Ян видел, как один из них вводит ее в круг танцующих с полного одобрения деда. Сделав со своей стороны все, что мог, чтобы изменить отношение общества к тому старому скандалу, Ян приступил к ритуалу, который был необходим, чтобы исключить всякие подозрения на их счет, когда он пригласит на танец Элизабет. Он пригласил на танец с десяток женщин различных возрастов, но одинаково безупречной репутации. Затем Ян поймал взгляд

 Джордана Таунсенда и незаметно указал головой на балконную дверь. Это было сигналом, о котором Джордан был заранее предупрежден дедом.

 Элизабет ничего этого не замечала, находясь в какой-то прострации. К их группе подошли несколько мужчин, которые вдруг «заметили» ее и теперь развлекали приятной беседой, но их внимание не согревало ей душу, она радовалась только тому, что Таунсенды не стали из-за нее отверженными. Ей не хотелось здесь больше оставаться, но когда она спросила Джордана, можно ли ей уехать, он почему-то посмотрел на герцога Стэнхоупского, а потом покачал головой и ответил:

 «Еще не время». И вот она стояла, кивая и вежливо улыбаясь на комплименты.

 Когда ее приглашали танцевать, она шла, но не ради удовольствия, а лишь потому, что так было нужно.

 Не зная, что, пока она танцевала, герцог передал Джордану инструкции Яна,

 Элизабет не встревожилась, когда Джордан, кивнув головой в ответ на сигнал Яна, внезапно обратился к Энтони Таунсенду:

 — Я думаю, нашим дамам доставит удовольствие прогуляться по балкону и подышать свежим воздухом.

 Алекс бросила на него быстрый вопросительный взгляд и оперлась на предложенную ей руку мужа, Элизабет взяла под руку лорда Энтони, и вместе с герцогом Стэнхоупским они не спеша двинулись через залу. Глядя на них, можно было подумать, что Элизабет сопровождает караул — так ясно на их лицах читалась решимость оградить девушку от любого, кто посмеет ее обидеть.

 Широкий балкон, который шел по периметру всего дома, был окружен высокой каменной балюстрадой, и несколько пар стояли там, облокотившись на нее, вдыхая сырой ночной воздух и глядя на темное безлунное небо. Выйдя на балкон, Джордан повел их не к балюстраде, как ожидала Элизабет, а направо, в дальний конец балкона, где завернул за угол. Здесь он остановился, и Элизабет вздохнула свободнее. Она была благодарна Джордану за то, что он увел их от пристальных взглядов толпы. Она оставила Тони и подошла к балюстраде. Джордан Таунсенд сделал то же самое, но занял место на самом повороте балкона и, облокотившись о балюстраду, загородил собой проход в эту сторону всякому, кто мог помешать их уединению. Краем глаза Элизабет увидела, что он ласково улыбается Александре и что-то говорит ей. Элизабет отвернулась и стала смотреть в темноту, подставляя лицо прохладному ветерку.

 Сзади нее — там, где стоял Тони, задвигались какие-то тени, потом чья-то рука мягко коснулась ее локтя, и глубокий хрипловатый голос сказал:

 — Потанцуйте со мной, Элизабет. От неожиданности она застыла. Глядя прямо перед собой и не поворачивая головы, она ответила очень спокойно и очень вежливо:

 — Не могли бы вы оказать мне услугу?

 — Я выполню все, о чем вы попросите.

 — Уходите. И не подходите больше ко мне.

 — Я готов выполнить все, — с улыбкой сказал Ян, — кроме этого.

 Она почувствовала, как он придвинулся ближе, и нервная дрожь снова начала колотить ее ослабевшее тело, пробуждая чувства от блаженной летаргии. Его пальцы ласкали ее руку, он еще ниже наклонил голову:

 — Потанцуйте со мной.

 Два года назад, в саду, когда он произнес те же самые слова, Элизабет позволила обнять себя. Сегодня, несмотря на то, что она уже не была отверженной, ее репутация висела на волоске, и потому она отрицательно покачала головой.

 — Не думаю, что это будет разумно с моей стороны.

 — Мы с вами всегда поступали неразумно. Зачем же нарушать традицию?

 Элизабет опять покачала головой, по-прежнему не поворачиваясь к нему, но он сжал ее локоть и заставил повернуться.

 — Я настаиваю.

 Она нехотя подняла на него глаза.

 — Почему?

 — Да потому, — ответил Ян, нежно улыбаясь и глядя ей в глаза, — что ради возможности пригласить вас, не возбудив при этом нежелательных подозрений, я протанцевал несметное количество танцев с женщинами, которые мне совершенно не нравятся, но зато могут похвастаться отменной репутацией в свете.

 Элизабет насторожилась.

 — Что вы хотите этим сказать?

 — Я знаю, что произошло с вами после того уик-энда, когда мы познакомились, — мягко сказал Ян. — Ваша Люсинда выложила все это Дункану.

 Только не сердитесь на нее — она поступила правильно, за исключением того, что рассказала об этом Дункану, а не мне.

 Ян Торнтон, который говорил с ней сейчас, казался таким же надежным и близким, как и два года назад, когда она встретила его.

 — Пойдемте со мной, — попросил он, потянув ее за локоть, — я постараюсь исправить то, что натворил.

 Элизабет позволила ему протащить себя несколько шагов, потом заколебалась и снова остановилась.

 — Это ошибка. Нас увидят вместе и подумают, что мы начали все сначала…

 — Не подумают, — пообещал Ян. — Я сказал, что имел на вас виды два года назад, но будучи всего лишь безродным шотландцем, не вызвал у вас интереса.

 Поскольку титул для них — святое, они одобрили ваш здравый смысл. Теперь же, когда титул у меня появился, вполне естественно, что мне хочется еще раз попытать счастья там, где в первый раз я потерпел неудачу, — хотя бы для того, чтобы потешить свою задетую мужскую гордость.

 Он отвел от ее щеки выбившуюся из прически прядь волос и сказал:

 — К сожалению, я не мог сказать, что между нами вообще ничего не было — уж слишком компрометирующими были обстоятельства, при которых нас видели. И поскольку никто никогда не поверил бы, что действительно ничего не было, мне оставалось только заставить их думать, будто я вас преследовал, а вы меня избегали. Она вздрогнула от его прикосновения, но не оттолкнула его руки.

 — Вы не понимаете. Со мной не произошло ничего такого, чего бы я не заслужила. Я знала, что нарушаю правила, оставаясь с вами в лесном домике. Вы не принуждали меня остаться. Я сама перешла границы и…

 — Элизабет, — прервал ее Ян голосом, в котором звучало раскаяние, — если вы не можете сделать для меня ничего другого, перестаньте хотя бы оправдывать мое поведение. Я не могу этого слышать. Я оказывал на вас гораздо большее давление, чем вы можете понять.

 Изнывая от желания поцеловать ее, Ян был вынужден довольствоваться лишь счастьем смотреть на нее.

 — Мне кажется, вы недооцениваете мой дар стратега, — продолжал убеждать он. — Всего один танец, и вы увидите, с какой легкостью можно манипулировать человеческими умами.

 Элизабет наконец безразлично кивнула и позволила ему увести себя с балкона.

 Однако его уверенность была на секунду поколеблена, когда, войдя в залу, он заметил мгновенное похолодание обратившихся на них взглядов. Однако вскоре, когда Ян уже кружил ее в танце, он вдруг понял причину этого внезапного похолодания.

 — Элизабет, — тихим умоляющим голосом произнес он, глядя на ее склоненную голову, — ну что за вид барашка, которого ведут на заклание? Поднимите голову, вздерните носик и дайте мне отставку или флиртуйте — но только не будьте такой робкой, иначе это будет расценено как признание вины!

 Элизабет, которая танцевала с ним так же, как и со всеми предыдущими партнерами, уставившись безразличным взглядом в плечо, — подняла голову и посмотрела на Яна непонимающим взглядом.

 — Что?

 У него перевернулось сердце, когда в ее прекрасных зеленых глазах отразился ужас загнанного зверька. Ему стало ясно, что сейчас никакой логикой и убеждением не удастся заставить ее встряхнуться, и он воспользовался способом, который так хорошо сработал в Шотландии, когда она перестала плакать и засмеялась.

 Быстро оглядев присутствующих, Ян сказал:

 — Белховен сегодня просто бесподобен — о, эти атласные розовые панталоны!

 Надо будет спросить у него имя портного, я закажу себе такие же.

 Элизабет посмотрела на него так, словно опасалась за состояние его рассудка, но потом до ее сознания дошло, чего он от нее добивается. Когда она представила высокую мужественную фигуру Яна в комичных розовых панталонах, на губах ее появилась слабая улыбка.

 — Я тоже весь вечер восхищаюсь этими панталонами, — ответила Элизабет. -

 Может быть, вам заказать еще и желтую атласную накидку, чтобы они по-настоящему заиграли?

 Он улыбнулся.

 — Я думал о терракотовой.

 — Необычное сочетание, — заметила она, — но оно, несомненно, сделает вас предметом всеобщей зависти.

 Ян испытывал гордость за эту маленькую женщину, которая нашла в себе силы продолжить борьбу. Боясь, что не выдержит и начнет говорить о том, о чем собирался сказать завтра и наедине, он стал оглядываться вокруг в поисках новой темы для разговора. Его взгляд упал на Валери.

 — Я правильно догадался, что Валери, которую мне представили, — та самая

 Валери, что была автором записок, приведших нас в оранжерею?

 Он понял, что сделал ошибку, заговорив об этом, потому что глаза Элизабет затуманились, и она со вздохом посмотрела в том направлении, куда был направлен его взгляд.

 — Да.

 — Хотите, я попрошу Виллингтона очистить залу, чтобы освободить вам необходимые двадцать шагов? Само собой, я буду вашим секундантом.

 У Элизабет вырвался прерывистый вздох, и улыбка изогнула ее губы.

 — У нее есть банты на платье? Ян посмотрел и покачал головой.

 — Боюсь, что нет. — А серьги?

 Он снова взглянул и нахмурился.

 — По-моему, это родинка.

 Улыбка зажглась наконец и в ее глазах.

 — Конечно, это не очень крупная цель, но полагаю…

 — Позвольте мне, — мрачно произнес он, и она засмеялась. Последние звуки вальса стихли и, провожая Элизабет к ее месту, Ян заметил, что к вернувшимся в зал Таунсендам направляется Мондвэйл.

 — Вы стали маркизом, — сказала Элизабет. — И где же вы теперь будете жить: в Англии или в Шотландии?

 — Кроме титула, я ничего не принял, — рассеянно ответил Ян, наблюдая за

 Мондвэйлом. — Завтра у вас дома я все объясню. Похоже, как только мы подойдем к

 Таунсендам, вас пригласит Мондвэйл, так что слушайте меня внимательно: позже я приглашу вас еще раз. Вы мне откажете, хорошо?

 Она удивленно взглянула на него, но согласно кивнула.

 — Будут еще какие-нибудь указания? — спросила Элизабет, когда до их друзей оставалось всего несколько шагов.

 — Их очень много, но с ними придется подождать до завтра.

 Заинтригованная, Элизабет переключила внимание на виконта Мондвэйла.

 Алекс со своего места наблюдала за Яном и Элизабет, но была далека от восторга при виде этой пары. Пока они танцевали, она высказала мужу все, что думала о Яне Торнтоне, который сначала погубил репутацию Элизабет, а теперь пытается уверить ее, будто имел самые честные намерения. Джордан же, вместо того, чтобы признать Торнтона абсолютно беспринципным человеком, упорно стоял на том, что утром Ян все уладит, и в конце концов уговорил жену и бабушку ничего не говорить Элизабет до тех пор, пока Яну не будет предоставлена возможность поговорить с ней самому. И глядя на эту пару, Алекс от всей души надеялась, что Торнтон не причинит нового горя ее дорогой подруге.

 К концу этого вечера большинство гостей Виллингтонов пришло к нескольким заключениям: во-первых, Ян Торнтон в самом деле является родным внуком герцога

 Стэнхоупского (причем каждый говорил, что знал об этом всегда), во-вторых, вполне вероятно, что Элизабет Кэмерон действительно могла отвергнуть его два года назад (причем каждый утверждал, что всегда так считал), и в-третьих, ее отказ танцевать с ним второй раз означал, что она предпочитает ему своего бывшего жениха виконта Мондвэйла (но в это верилось с большим трудом).