• Современная серия, #5

Глава 41

 Десять минут спустя она сидела на табурете за кухонной стойкой и смеялась, потому что они никак не могли решить, что же именно им делать сегодняшним вечером.

 — Я, пожалуй, составлю список предложений, — насмешливо сказала она, подтягивая к себе блокнот и карандаш. — Итак, насколько я помню, ты предложил заняться любовью. — Она тщательно записала это, в то время как Зак, улыбаясь, стоял за ее спиной и наблюдал. — И еще раз заняться любовью. И еще раз заняться любовью.

 — Разве я вносил это предложение только три раза? — насмешливо спросил он, когда Джулия наконец закончила писать.

 — Да. И все три раза я согласилась. Осталось только придумать, чем нам занять первую часть вечера.

 Глядя на ее записи, Зак снова обратил внимание на то, что заметил еще раньше — когда она записывала имена и должности «подозреваемых» на карточки.

 — У тебя на редкость аккуратный почерк. Такое ощущение, что буквы отпечатаны на машинке.

 — В этом нет ничего удивительного, — оглядываясь на него, с улыбкой ответила Джулия, — так как я несколько лет работала над тем, чтобы он стал именно таким. В то время как остальные тринадцатилетние девчонки бегали в кинотеатры на твои ранние фильмы, я сидела дома и совершенствовала почерк.

 Заку такое времяпрепровождение показалось, мягко говоря, странным.

 — Но зачем?

 Теперь Джулия полностью развернулась на табурете и смотрела ему прямо в глаза.

 — Затем, что я была совершенно неграмотна почти до двенадцати лет. Я могла прочитать только несколько слов, а писать вообще не умела, за исключением собственного имени, да и то не слишком разборчиво.

 — У тебя была дислексия или что-то в этом роде?

 — Нет, я просто была неграмотной от недостатка образования. Когда я рассказывала тебе о своем детстве, то не упомянула об этом.

 — Сознательно? — спросил Зак, глядя, как она встает и направляется за стойку, чтобы взять стакан воды.

 — Может быть, и не совсем случайно, хотя и не собиралась скрывать это от тебя. Правда забавно, что я с легкостью смогла рассказать тебе о том, как воровала, но подсознательно умолчала о том, что была неграмотна?

 — Я совершенно не понимаю, как такое могло произойти. С твоим умом…

 — Да будет вам известно, мистер Бенедикт, — заметила Джулия с таким забавным сознанием собственного превосходства, что Заку сразу же захотелось поцеловать ее, — что ум не имеет к этому ни малейшего отношения. Каждая пятая женщина в нашей замечательной стране фактически безграмотна. Все начинается с того, что девочка пропускает школу — то ли потому, что ей нужно нянчиться с младшими братьями и сестрами, то ли потому, что ее родители постоянно разъезжают по всему свету, — существует тысяча разных причин. Когда же в один прекрасный день она понимает, что уже не может догнать своих сверстников, то считает, что в этом виновата лишь ее собственная глупость. Каковы бы ни были причины, результат всегда один: такие женщины обречены всю жизнь работать за жалкие гроши или жить на пособие, они живут с мужчинами, которые постоянно оскорбляют их и всячески ими помыкают. И они это терпят, потому что чувствуют собственную беспомощность и считают, что не заслуживают ничего лучшего. Ты не можешь себе представить, что это значит — жить в мире, наполненном самой разнообразной информацией, которая для тебя совершенно недоступна. А я вот очень хорошо помню, что это такое. Ты живешь под постоянным гнетом стыда и страха. Стыд порой становится настолько невыносимым, что эти женщины обычно скрывают свою безграмотность.

 — Но ведь ты была совсем ребенком. Неужели тоже испытывала такое сильное чувство стыда? — спросил Зак, совершенно ошарашенный и сбитый с толку.

 Джулия кивнула, отпила немного воды и отставила стакан в сторону.

 — Когда я приходила в школу, то всегда старалась сесть за одну из первых парт, для того чтобы не видеть, как остальные будут смеяться надо мной. Мне приходилось говорить учителям, что у меня плохое зрение.

 Стоило Заку представить себе этого маленького отважного подростка, который отчаянно пытался выжить в огромном грязном городе, где до него никому не было никакого дела, как к горлу подступал комок.

 — Ты говорила, что первопричиной неграмотности всегда является недостаток образования. Почему же ты не ходила в школу?

 — Я часто болела и очень много пропустила в первом и втором классе, но учителя симпатизировали мне и все равно переводили в следующий класс. Мне было трудно понять, как учителя могут делать такие идиотские, противоречащие здравому смыслу вещи, но это случается сплошь и рядом, особенно с «милыми, славными девочками». К третьему классу я поняла, что уже никогда не смогу наверстать упущенное, а потому начала прогуливать уроки и болтаться по улицам в компании таких же, как я. В семейном детском доме, где я жила, была целая куча других детей, и никто ничего не замечал до тех пор, пока я не попала в полицию за бродяжничество. Но к тому времени я была уже в четвертом классе и отстала совершенно безнадежно.

 — И ты решила промышлять воровством и осваивать ремесло угона машин, до тех пор пока Мэтисоны не наставили тебя на путь истинный?

 Джулия смущенно улыбнулась, кивнула и направилась обратно к табурету, с которого недавно слезла.

 — Пару месяцев назад я случайно обнаружила, что жена нашего школьного сторожа не умеет читать. Я начала понемногу учить ее, и вскоре она привела мне свою знакомую, а та привела еще одну знакомую, и вот теперь у меня уже семь подопечных, и мы занимаемся регулярно. Когда они впервые пришли на занятия, то не верили в то, что я действительно смогу им помочь. Они к тому времени пережили столько унижений и разочарований, что считали себя безнадежно и беспросветно тупыми. Честно говоря, труднее всего было убедить их в обратном, — тихо рассмеявшись, она добавила:

 — Мне даже пришлось заключить пари с Пегги Листром, что если к весне она не сможет читать вывески в Китоне, то я буду сидеть с ее ребенком в течение целого месяца.

 Зак подождал, пока она подойдет поближе, и попытался за шуткой скрыть все больше и больше растущую нежность:

 — Ты сильно рисковала.

 — Гораздо более рискованно было позволить ей и дальше лелеять все те же бесконечные комплексы, которые она успела нажить за свою не такую уж и долгую жизнь. Кроме того, я уже практически выиграла это пари!

 — Она научилась читать вывески?

 Джулия кивнула, и ее глаза возбужденно заблестели.

 — О, Зак, ты даже не можешь себе представить, какое это счастье видеть, как они постепенно учатся читать! Как на смену страху и неуверенности приходит радость от первого прочитанного предложения. И тогда… тогда они смотрят на меня с таким изумлением! — Джулия вытянула вперед руку ладошкой вверх и мечтательно сказала:

 — Учить их — это все равно что дарить чудо, которое держишь в руке.

 Зак проглотил уже знакомый комок, снова подступивший к горлу, и попытался говорить как можно беспечнее:

 — Вы сами настоящее чудо, мисс Мэтисон. Джулия рассмеялась.

 — Нет, не я. А вот Дебби Сью Кэссиди может стать чудом. — Так как ее последняя реплика явно заинтриговала Зака, она продолжала:

 — Ей тридцать лет, начиная с шестнадцати она работает горничной у миссис Нельсон. Дебби необычайно способна, восприимчива и обладает колоссальным воображением. Она хочет когда-нибудь написать книгу. — Не правильно истолковав улыбку Зака, Джулия добавила:

 — Не нужно смеяться. Она действительно способна на это. Во-первых, потрясающе «начитана» для человека, который до недавнего времени вообще не умел читать. Она все время берет в библиотеке и слушает звукозаписи книг. Я слышала, как миссис Нельсон рассказывала об этом отцу. Она говорила, что когда ее дети были маленькими, то могли слушать рассказы Дебби часами. Именно поэтому я оказалась в Амарилло в тот день, когда мы встретились, — закончила она, забираясь обратно на табурет и возвращаясь к записям в блокноте. — Я пыталась раздобыть немного денег на дополнительные учебные пособия. Они довольно дешевые, но деньги все равно нужны.

 — Ну и как, тебе удалось достать денег?

 Джулия кивнула, улыбнулась ему через плечо и снова взялась за карандаш.

 Испытывая непреодолимую потребность все время хоть как-то касаться ее, Зак положил ей руку на плечо и нежно ущипнул за ухо. Джулия весело рассмеялась, склонила голову набок и потерлась щекой о его пальцы.

 Этот простой, милый жест нанес решающий удар по настроению Зака. Он безжалостно напомнил ему о том, что сегодняшняя ночь ляжет водоразделом между таким прекрасным настоящим и мрачным будущим, в котором уже никогда не будет Джулии, ее обворожительной улыбки, ее ласкового голоса… Ему, конечно, следовало бы позволить ей уехать сегодня утром, но он не смог отпустить ее с ненавистью в душе. Теперь же пора подумать о том, что чем дольше они будут вместе, тем труднее окажется расставание. Правда, решение отправить ее домой завтра ускоряло и его собственный отъезд из Соединенных Штатов — ведь по возвращении ее наверняка подвергнут самому тщательному и дотошному допросу. Но Зак вынужден был пойти на этот риск — главное, чтобы Джулия больше не подвергалась опасности. Ведь в следующий раз тревога может оказаться отнюдь не ложной.

 Изо всех сил пытаясь справиться с обуревавшими его мрачными чувствами, Зак сказал:

 — Что бы мы ни решили устроить сегодня вечером, пусть это будет что-то необычное. Праздничное.

 Ему понадобились все его актерские способности, чтобы произнести эти слова с улыбкой и как можно более беззаботно, дабы Джулия не догадалась о его планах.

 Джулия поразмыслила несколько секунд и улыбнулась в ответ.

 — Как насчет ужина при свечах с танцами? Сделаем вид, что это самое настоящее свидание. Я надену что-нибудь нарядное, — добавила она, чтобы придать своей идее еще больший вес в его глазах. Но в этом не было никакой нужды — Зак поддержал ее с неожиданным энтузиазмом.

 — Прекрасная мысль, — тотчас же произнес он и взглянул на часы. — Я приму душ в твоей комнате и «заеду за тобой» через полтора часа. Тебе хватит этого времени?

 Джулия весело рассмеялась:

 — Вполне. Думаю, что часа за глаза хватит для любых метаморфоз моей внешности, которые мне придут в голову.