• Современная серия, #7

Глава 75

 — Что за фантастический вид! — воскликнула Кортни, когда О'Хара провел ее в гостиную пентхауса Майкла на Сентрал-Парк-Уэст. Ли перебралась сюда из прежней квартиры и настояла на том, чтобы перевезти Джо с Хильдой: так ей было легче ухаживать за ними. — Я сегодня утром позвонила Ли и спросила, нельзя ли прийти. Она дома?

 — На кухне. Пытается убедить Хильду, пока ей не станет лучше, оставить в покое пыль на дверных притолоках, — раздраженно пробурчал Джо.

 — Разве у мистера Валенте нет своей домоправительницы?

 — Была, но Хильда выжила ее еще неделю назад. Эта женщина просто помешана — видит пыль там, где ее никогда не было.

 — Как вы себя чувствуете? — осведомилась Кортни.

 — Глупо. Пуля едва меня задела, и из-за таких пустяков получить сердечный приступ?!

 — Вовсе не потому, — возразила Кортни. Эта ершистая девчонка, крайне редко выказывавшая кому-либо симпатию, неожиданно взяла его под руку и торжественно повела в столовую. — Сердечный приступ приключился потому, что вы подумали, будто Хильда мертва. По-моему, вы к ней неравнодушны.

 — Еще чего! В жизни не видел, чтобы женщина так любила командовать! Зато она по крайней мере позволяет мне снимать карты во время игры в кункен.

 — Вы никогда не пытались это сделать, так что я перестала просить.

 — Наверное, потому, что спешил поскорее проиграть тебе все денежки и покончить с этим, — пошутил Джо. — Зато с Хильдой у меня есть все шансы выиграть.

 Кортни кивнула, явно думая о чем-то своем.

 — Я получила приглашение на свадьбу Ли и Майкла. До нее еще три недели, но один из свадебных подарков у меня с собой. Им либо понравится, либо меня возненавидят на всю жизнь.

 — Ты это о чем? — удивился Джо. — Что там еще за подарок?

 — Да так, газета, — таинственно пробормотала Кортни, но, тут же изобразив улыбку, направилась в кухню, где и объявила Хильде:

 — О'Хара сказал, что нашел способ жульничать в кункен, когда снимает карты.

 Хильда медленно повернулась, вызывающе подбоченясь и грозно сведя брови, хотя глаза едва заметно улыбались.

 — Придется приглядывать за ним хорошенько.

 — Прекрасная мысль, — кивнула Кортни, садясь за кухонный стол, за которым Ли разбирала почту.

 — А где Бренна? Разве это не ее обязанность?

 Ли наскоро обняла девочку и отодвинула груду писем.

 — Поклонник пригласил ее на ленч.

 — Как продвигается подготовка к свадьбе? Ли рассмеялась:

 — Мы пригласили сто человек гостей, но, похоже, их будет сто восемь. Собираются приехать мэр и миссис Эдельман, сенатор и миссис Холленбек, а управляющий «Плаза» вознамерился предоставить охрану, не нужную ни мэру, ни сенатору. Распорядитель банкета убежден, что нам нужно накрыть столы в зале попросторнее, чего не желаю я. Шеф-повар рвет на себе волосы из-за моей требовательности, а тетка Майкла грозится сама обслуживать свадьбу. — Заметив, что Кортни молчит, не улыбается и никак не реагирует, Ли подняла глаза:

 — Что-то неладно?

 — Нет… ничего… Вернее…

 Кортни полезла в огромную сумку, вытащила несколько листочков с печатным текстом и экземпляр «Ю-эс-эй тудей»и протянула листочки Ли, а газету положила на колени.

 — Две недели назад, — объяснила она, — я взяла интервью у лейтенанта Маккорда и успела закончить статью о Майкле для семинара по журналистскому расследованию. Ну и подумала, может, вы захотите прочитать.

 — Еще бы! — воскликнула Ли, сбитая с толку таким странным поведением, и, усевшись поудобнее, принялась читать статью, написанную совсем еще молодой студенткой специального курса журналистики для одаренных детей.

 

 «Наивная, но твердая вера жителей Соединенных Штатов в то, что наша система правосудия существует только затем, чтобы защищать законопослушных граждан, поистине безгранична, как, впрочем, и убежденность в том, что если система ошибается, то перекос скорее ведет в сторону отеческой снисходительности к виновным, чем намеренного и жестокого преследования невинных.

 Большинство из нас верят в это так же свято, как и в то, что человек считается невинным, пока его вина не доказана, причем самым безоговорочным образом, и что закон, запрещающий дважды привлекать человека к уголовной ответственности за одно и то же преступление, препятствует возможности наказывать преступника еще и еще раз после того, как он заплатил свой долг обществу. Заплатил сполна.

 Но среди нас находятся те, кто имеет все причины сомневаться в этих постулатах, причем их сомнения основаны не на самообмане, не на отвлеченно-философских рассуждениях, а на собственном горьком опыте. Один из таких людей — Майкл Валенте.

 Майкл Валенте — не из тех, кого легко узнать. И пока вы не узнали его по-настоящему — не так легко полюбить. Но как человек, который читает газеты и смотрит новости, я воображала, будто знаю его задолго до того, как встретила впервые. И следовательно, не любила.

 Зато люблю теперь.

 Более того, восхищаюсь им и уважаю. И очень хотела бы, чтобы он был моим другом, братом или дядей. Ужасно жалею, что я не родилась раньше или он не родился позже, потому что убедилась сама: если Майкл Валенте любит женщину, то делает это бескорыстно, по-рыцарски и безоговорочно. Постоянно, верно и навсегда.

 Конечно, для женщины, которую он любит, существует одно маленькое неудобство: это дает всей системе правосудия не только возможность, но и едва ли не официальное разрешение шпионить, выслеживать, клеветать, обливать грязью, выставлять в ложном свете, преследовать, и не только его, но и ее тоже. Позволяет нарушить все гражданские права, обещанные конституцией, те самые права, которые представители системы поклялись защищать».

 

 Далее автор от эмоциональных восклицаний переходил к фактам, все чаще подкреплявшимся доказательствами — документами из нескольких обвинительных заключений, предъявленных Валенте.

 Пока Ли читала, Кортни стащила из вазы яблоко и принялась жевать, время от времени бросая в ее сторону встревоженные взгляды.

 Наконец Ли, донельзя тронутая статьей, отложила распечатку и накрыла руку девочки своей.

 — Ну как? — выпалила Кортни.

 — Замечательно, — кивнула Ли. — А ты — так вообще чудо.

 — Это вы так думаете, — невнятно пробормотала Кортни.

 — А кто-то думает иначе?

 Девочка замялась. Ли, догадавшись, что преподавателю факультета статья скорее всего не понравилась, напрямик спросила об этом Кортни. Прежде чем ответить, та с хрустом откусила кусочек яблока.

 — Ну… можно сказать, что восторгом он не пылал. Выругал за то, что я чересчур увлеклась своим героем и беззастенчиво за него агитирую. За то, что мой слог настолько «омерзительно сентиментален, что переварить его на пустой желудок не представляется возможным». Он заявил, что между журналистским расследованием и тем, что я наваляла, общее — только бумага, на которой все это излагается.

 — Но по-моему, это несправедливо! — великодушно встала Ли на защиту приятельницы.

 — Почему же? Он абсолютно прав. Я знала, что он выскажется в этом роде.

 — В таком случае зачем тогда писала?

 Кортни опять откусила от яблока и принялась жевать, размышляя над ответом.

 — Хотела, чтобы все знали правду о Майкле Валенте.

 — Знаю, и очень тебе благодарна. Но помню также, что профессор собирался поставить только одну отличную оценку из всего класса и ты так ее добивалась!

 — И получила.

 — Получила? Но как?!

 — У меня было больше всех очков по пунктам «степень трудности доступа к объекту»и «свежий взгляд на вещи».

 — Вот этому можно поверить, — улыбнулась Ли.

 — Но было и еще одно маленькое обстоятельство, которое практически гарантировало мне эту оценку.

 — Какое же именно? — осведомилась Ли, пытаясь понять причину нерешительности, буквально написанной на физиономии Кортни.

 Та молча взяла газету, открыла на развороте и послала по столешнице Ли.

 — Из всего этого получилась статья.

 Ли с веселым испугом уставилась на газету:

 — О Господи!

 — Честно… я даже не знала, что преподаватель решил отправить все статьи в отделы новостей, посмотреть, что из этого выйдет, — объяснила Кортни. — Но когда услышала, что выбрана именно моя, сразу посчитала: поскольку Майкла столько лет поливали грязью, теперь самое время исправить положение. То есть я хочу сказать, что он уже нечто вроде героя для всякого, кого вконец заколебали эти болваны-копы, причем из-за всяких пустяков вроде не правильной парковки или превышения скорости. Но я хотела поставить последнюю точку в этой истории.

 Перечислив все доводы в свою защиту, девочка умолкла и уныло ссутулилась.

 — Что теперь скажет Майкл? То есть… то есть это, наверное, вроде как вмешательство в его личную жизнь, тем более что я, в общем, не брала у него интервью… то есть официально…

 Не замечая, что Хильда и Джо тоже обеспокоенно уставились на нее, Ли пыталась представить, как отреагирует Майкл на статью.

 — Ему всегда было все равно, что думают о нем люди, — задумчиво протянула она. — Даже когда газеты всячески чернили его, он не обращал внимания. Поэтому очень сомневаюсь, что он как-то среагирует на твои дифирамбы.