• Современная серия, #4

Глава 8

 Самолет Кори опоздал на два часа, и было уже около шести, когда такси повернуло на тихую улицу с домами, построенными в начале века и похожими на дворцы, где все осталось неизменным с тех самых пор, как Вандербильты и Гульды проводили лето в Ньюпорте. Дом Спенсера находился в самом конце улицы и был одним из самых представительных Изогнутый в виде подковы, он был повернут открытой частью к улице и являл собой трехэтажное чудо во славу архитектуры и человеческого мастерства. Портик со стройным рядом белых колонн соединял концы подковы. Какие бы чувства ни испытывала Кори к Спенсеру Аддисону, она влюбилась в его дом с первого взгляда.

 Высокая узорчатая чугунная ограда отделяла зеленую лужайку двора от улицы, а въезд закрывали высокие, такие же замысловатые, как и ограда, но еще более нарядные ворота. Они отворились, когда шофер назвал имя Кори по внутреннему телефону.

 Дворецкий открыл парадную дверь, и Кори последовала за ним через восьмигранную переднюю размером с танцевальную залу, окруженную галереей, поддерживаемой колоннами из бледно-зеленого мрамора. Ротонда скорее предназначалась для встречи дам в бриллиантах, бальных платьях и мехах, подумала Кори, но никак не современных деловых женщин в строгих темных костюмах и тем более не женщины-фотографа в голубой шелковой блузке, белых шерстяных брюках и таком же пиджаке Если бы пропуском в этот дворец служили драгоценные украшения, то Кори наверняка бы осталась за дверями, несмотря на ее широкий золотой браслет на запястье и золотые с бирюзой серьги. Это были старинные украшения тонкой работы, но здесь больше подошли бы изумруды и рубины.

 — Не скажете ли вы, где я могу найти сотрудников журнала «Образцовое домоводство Фостеров»? — спросила Кори дворецкого, когда они подошли к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

 — Насколько я знаю, они на лужайке за домом, мисс Фостер. Если вам угодно, я могу сейчас же провести вас туда, а чемоданы прикажу отнести наверх в вашу комнату Так как Кори больше всего интересовалась ходом подготовки к свадьбе, она с готовностью согласилась.

 В комнатах, через которые вел ее дворецкий, по сравнению с тишиной и покоем прихожей кипела оживленная суета десятки людей переставляли мебель, украшали стены гирляндами и расставляли цветы, готовясь к свадебному торжеству.

 Заботливая рука матери Кори и ее безупречный вкус ясно чувствовались в столовой, где казавшийся бесконечным стол был покрыт скатертью, отделанной кружевами ручной работы, и уставлен изящной фарфоровой посудой и хрусталем. Но Кори знала, что это еще не все, что утром в день свадьбы стол украсят вазами с цветами — особыми, не сравнимыми ни с чем букетами, известными под названием «Букеты Мери Фостер», по букету на каждую гостью. Во всех букетах будут одни и те же цветы, но каждый составлен по-своему, и каждая гостья после окончания обеда унесет с собой букет как знак уважения к ней хозяйки. Так расшифровала этот замысел в своей колонке в журнале «Образцовое домоводство Фостеров» миссис Мери Фостер.

 В данный момент автор колонки стояла на лужайке позади дома и, не обращая никакого внимания на ослепительно синий морской простор и яркие золотисто-розовые краски заката, командовала четырьмя из шести предоставленных ей сестрой Спенсера помощников. Бабушка Роза находилась рядом и вносила свои поправки в то, как лучше установить и украсить цветами арки, под которыми в день свадьбы пройдут невеста и жених.

 — Как дела? — спросила Кори, обняв сначала мать, а потом бабушку.

 — Сама можешь догадаться, — отозвалась Мери Фостер, целуя дочь в щеку.

 — Настоящая неразбериха! — без церемоний объявила бабушка. С возрастом она мало изменилась, если не считать чрезмерной откровенности, приводившей в замешательство окружающих, причину которой врач объяснял преклонными годами бабушки Розы и добавлял, что ею грешат многие старики. Свои суждения бабушка высказывала прямо, хотя и без ехидства.

 — Анджела, мать невесты, лезет во все и очень мешает, — со всей откровенностью сказала бабушка.

 — А как невеста? — поинтересовалась Кори, избегая спрашивать о Спенсере.

 — Она добрая девочка, — ответила бабушка. — И очень хорошенькая. Ее зовут Джой. И еще она глупа как пробка, — добавила она и, заметив неполадку, направилась к одному из помощников.

 Кори нервно рассмеялась, посмотрела вокруг и обменялась понимающим взглядом с матерью, которая немного нервничала.

 — Я знаю, что репортажи с места событий бесценны для нашего журнала, но для бабушки в ее возрасте такие поездки явно утомительны. Она больше не способна работать в напряженном темпе.

 — Ты права, — согласилась Кори, — но ведь бабушка всегда настаивает на своем участии. — Она посмотрела на новую беседку, на банкетные столы под белыми тентами и улыбнулась, довольная ходом приготовлений. — Не сомневаюсь, что все будет замечательно.

 — Скажи это матери невесты, пока она не свела нас всех с ума, — отозвалась Мери. — Бедняга Спенс, я не удивлюсь, если он удушит Анджелу еще до свадьбы.

 Она вся на нервах и постоянно ноет. А если не жалуется, то следует за тобой по пятам, как бдительный терьер. Она придумала устроить свадьбу Джой именно здесь и поручить нам эту работу, а Спенс платит за удовольствие. Диана очень правильно все предугадала: Анджела только и делает, что причитает, а Спенс молча терпит.

 — Непонятно только, почему платит Спенсер, если муж Анджелы немецкий аристократ, у которого, по слухам, целая куча титулованных родственников, удивилась Кори.

 Мери нагнулась, чтобы подобрать длинную полосу гофрированной бумаги — Джой говорит, а она настоящая болтушка, что у мистера Рейхардта действительно аристократические предки, но нет денег. В общем, он не так богат, как Спенс, но если подумать, то ведь у Спенса нет других родственников, кроме Джой и Анджелы. Отец Спенса развелся с его матерью и снова женился, когда Спенс был еще в пеленках, и после никогда не хотел видеть своего сына. Ну а мать, пока была жива, только и думала о себе и своих развлечениях. Если быть справедливой, то в конце концов Джой ведь не дочь мистеру Рейхардту. Отец Джой — второй муж Анджелы. Или третий? Как бы там ни было, Джой утверждает, что Спенс оплачивает счета, потому что его сестра хочет, чтобы свадьба прошла с помпой, соответствующей статусу приемной дочери немецкого аристократа.

 Кори усмехнулась, услышав подобное объяснение.

 — Ну а жених, какой он?

 — Ричард? Прямо не знаю, что и сказать. Я его не видела, а Джой о нем помалкивает. Она проводит почти все время в обществе Вилла, сына здешнего ресторатора. Насколько я понимаю, они давно знакомы и с удовольствием встречаются. Кстати, ты уже видела Спенса?

 Кори покачала головой:

 — Нет, но мы обязательно встретимся, это неизбежно.

 — А вот мистер и миссис Рейхардт, а с ними Джой, — кивнула Мери Фостер в сторону трех приближающихся к ним гостей. — Ужин через два часа, так что поздоровайся с ними и иди к себе распаковываться. Эти два часа будут у тебя единственным спокойным временем в ближайшие три дня, до тех пор пока мы не уедем из этого сумасшедшего дома.

 — Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. К тому же мне надо успеть до ужина кое-куда позвонить.

 — Кстати, — уточнила Мери, — мы с бабушкой едим в маленькой комнатке при кухне, а не в столовой со всей семьей. У Кори эта новость вызвала неожиданное раздражение.

 — Уж не хочешь ли ты сказать, мама, что Спенсер обращается с нами как с прислугой?

 — Ну что ты! — ужаснулась Мери. — Просто мы предпочитаем есть на кухне.

 Поверь, это куда приятнее, чем слушать разговоры мистера и миссис Рейхардт и двух других пар, которые приехали на свадьбу. И Джой обычно ест вместе с нами на кухне. Ей там тоже больше нравится.

 Миссис Фостер сравнила Анджелу с терьером, но после встречи с ней у Кори возникла совсем другая ассоциация. Коротко стриженная, с почти белыми волосами и карими глазами, сухощавая и элегантная, Анджела скорее походила на нервную русскую борзую. А ее муж Питер был настоящим доберманом-пинчером: изящным, импульсивным и аристократически возвышенным. Ну а Джой? Джой в свои восемнадцать лет, со светло-коричневыми кудряшками и доверчивыми печальными карими глазами, напоминала миленького коккер-спаниеля. Как только со знакомством было покончено, борзая и доберман, объединив усилия, набросились на бедную Мери и, оставив Кори наедине с Джой, утащили Мери с собой, чтобы показать ей какие-то неполадки в оформлении гостиной.

 — Давайте я провожу вас в вашу комнату, — предложила Джой, увидев, что Кори направляется к дому.

 — Если у тебя есть какие-то дела, я могу попросить об этом дворецкого.

 — Нет, я не занята, — отозвалась Джой и зашагала рядом с Кори. — Я хотела с вами познакомиться, у вас такая симпатичная семья.

 — Спасибо, — поблагодарила Кори, почувствовав искреннюю открытость Джой, которую, видимо, куда больше интересовала сама Кори, чем обсуждение деталей будущей свадьбы.

 Мощенная камнем терраса, куда выходило несколько стеклянных дверей, окружала дом с двух сторон, и с нее открывался чудесный вид на море Кори направилась было к одной из дверей, но Джой окликнула ее.

 — Идите сюда, — позвала она Кори, — так будет быстрее. Мы пройдем через кабинет дяди Спенса.

 Кори остановилась, решив отказаться от предложения, но было уже поздно.

 Спенсер Аддисон пересекал террасу, направляясь в сад, и, хотя Кори не видела лица, она сразу узнала его по стремительной размашистой походке.

 Он заметил ее и остановился, поджидая их с Джой, приветливо улыбаясь и держа руки в карманах. Когда-то именно эта его улыбка заставляла замирать сердце Кори, но теперь она только разбудила старые воспоминания, начисто лишенные того прежнего горячего чувства. В свои тридцать четыре года, одетый в простые серые брюки и белую рубашку с закатанными выше локтя рукавами, он казался таким же красивым и мужественно привлекательным, как и в двадцать три.

 Кори подошла ближе, и улыбка на его загорелом лице стала еще шире и теплее, а когда он заговорил, его голос оказался более низким, более проникновенным, чем она помнила.

 — Привет, Кори, — сказал Спенсер и, вытащив руки из карманов, сделал движение, словно намереваясь ее обнять.

 Кори ответила улыбкой на его улыбку. Улыбкой, какой встречают обычного знакомого, с которым не виделся много лет: в меру дружелюбной, но спокойно-равнодушной.

 — Здравствуй, Спенс, — сказала она и специально протянула одну руку, так что ему пришлось довольствоваться только рукопожатием.

 Он понял ее намерение и подчинился, но задержал ее руку в своей дольше, чем положено, и она сама высвободила ее.

 — Вижу, вы уже познакомились с Джой, — сказал он, вовлекая в разговор свою племянницу. Затем мягко упрекнул Джой:

 — Я думал, ты мне скажешь, что Кори приехала.

 — Я приехала всего час назад, — объяснила Кори. Когда-то намек, что он хочет ее видеть и даже мечтает об этом, сделал бы Кори счастливейшим человеком на свете. Теперь она была старше, мудрее и знала, как держать себя с ним в эту первую после долгих лет разлуки встречу. И прежде всего она помнила, что Спенсер всегда неотразим и сексуален, но за этим ничего не кроется. Кори похвалила себя за то, как умело руководит их встречей. Она взглянула на часы и с сожалением сказала:

 — Прошу извинить, но мне надо до ужина кое-куда позвонить. — И чтобы окончательно отделаться от Спенсера на тот случай, если он предложит свои услуги, обратилась к Джой:

 — Ты не покажешь мне мою комнату?

 — Ну конечно, — обрадовалась Джой. — Я провожу вас туда.

 Кори вежливо кивнула Спенсеру и оставила его стоять на террасе Она знала, что он смотрит ей вслед, так как видела его отражение в стеклянной двери кабинета, но ей было все равно. Она полностью контролировала себя и очень гордилась этим. Кори не могла отрицать, что, увидев Спенса, испытала некоторое волнение и что у нее участился пульс, когда он улыбнулся, глядя ей в глаза, но она нашла этому разумное объяснение в тот миг сработал давний стимул, прежний условный рефлекс, что было вполне естественно. Давным-давно она реагировала подобным образом на его присутствие, но теперь чувства ушли, а рефлекс остался, как у собаки Павлова при звуке колокольчика.

 Джой провела ее через зал и вверх по широкой лестнице с удивительной красоты чугунными перилами. На втором этаже лестница выходила на широкую галерею, с трех сторон опоясывающую зал. От галереи отходили длинные широкие коридоры. Джой повернула в первый из них и довела Кори до самого его конца, завершавшегося двойной дверью. Она взялась за медную дверную ручку, но остановилась и пояснила:

 — Мама и отчим хотели поселить здесь своих друзей, но дядя Спенс сказал, что комната зарезервирована для вас.

 Джой широко распахнула дверь и отступила в сторону, чтобы Кори могла беспрепятственно полюбоваться открывшимся видом, но при этом не спускала глаз с Кори, ловя ее реакцию.

 Кори потеряла дар речи.

 — Мы называем это «апартаменты Герцогини», — с готовностью пояснила Джой.

 В немом изумлении Кори медленно вошла в просторную комнату, которая была словно перенесена сюда из покоев Николая и Александры. Комната была отделана в двух тонах: светло-голубом и золотистом. Высоко над кроватью замысловатая резная корона поддерживала блестящий голубой шелковый полог, изящно задрапированный по четырем углам и спускавшийся вниз до светло-голубого ковра.

 Голубое стеганое атласное покрывало довершало убранство кровати, и такой же голубой, стеганой и атласной была спинка кровати.

 Ошеломленная Кори оглядывалась вокруг и почти не слушала объяснений Джой.

 Голубые шелковые портьеры были подхвачены толстыми золотыми шнурами, в углу стоял изящный, украшенный резьбой секретер, а перед ним — обитое голубым шелком кресло.

 — Когда дядя несколько лет назад купил особняк, — тем временем продолжала свой рассказ Джой, — он отреставрировал его целиком, не только дом, но и мебель. Поэтому теперь здесь все выглядит так же, как и сто лет назад, когда дом был построен.

 Кори с трудом вернулась к действительности.

 — Потрясающе, — только и сумела произнести она. — Я видела такие спальни только на снимках дворцов европейских монархов.

 Джой согласно кивнула:

 — Дядя Спенс сказал, что, когда вы были в моем возрасте, он назвал вас Герцогиней. Наверное, поэтому он хотел, чтобы вы поселились здесь.

 Слова Джой значительно смягчили отношение Кори к Спенсеру. В молодости он пренебрегал ее чувствами, но с возрастом определенно изменился в лучшую сторону. И все же, так ли много он для нее сделал, чтобы простить и даже хвалить его? К примеру, эта комната… Мелкая любезность, которая ему ничего не стоит.

 — Значит, ужин в восемь, тогда и встретимся, — сказала Кори.