• Современная серия, #8

Глава 39

 – Кейт, это я! – крикнула Холли, открывая двери дома Кейт своим ключом.

 Она часто приходила сюда в отсутствие хозяйки, чтобы ухаживать за кошками, пока Кейт была на островах. При виде Холли Макс подбежал к ней, виляя хвостом.

 – Какой же ты прекрасный сторожевой пес, – засмеялась она, рассеянно гладя его по голове и с тревогой оглядываясь.

 Машина Кейт с заснеженными стеклами стояла на подъездной дорожке, а это означало одно: сама Кейт дома, хотя свет не горит, а она не отвечает на звонки. Вчера, обнаружив, что беременна, она решила сразу же обо всем рассказать Эвану, хотя Холли советовала сначала хорошенько все обдумать. Правда, Кейт согласилась последовать совету подруги и отправиться в офис Эвана, где он не сможет устроить сцену.

 – Кейт! – повторила Холли.

 – В гостиной! – откликнулась Кейт, поспешно включая лампу и отбрасывая подушку, которую судорожно стискивала в руках все то время, пока тупо смотрела в темноту.

 – Я заснула, – солгала она. – Хочешь кофе?

 – Еще бы! – обрадовалась Холли.

 – Который час?

 – Начало седьмого.

 Кейт спустила ноги с дивана, встала и поплелась на кухню. Холли, поняв, что случилось неладное, отправилась следом.

 – Мне нужно переодеться и идти на работу. Еще два часа назад мне следовало быть в ресторане.

 Пока она насыпала кофе в кофеварку, Холли подошла к буфету и вынула две кружки.

 – Надеюсь, с Эваном все обошлось?

 Вместо ответа Кейт протянула левую руку, на которой больше не было обручального кольца.

 – Собственно говоря, я и ожидала чего-то в этом роде, – произнесла она ровным голосом, наполняя кофеварку водой. – Что ни говори, а я собиралась признаться, что беременна от другого мужчины, которого Эван презирает от всей души. Но...

 – Но – что? – настаивала Холли.

 Опершись ладонями о раковину, Кейт внимательно наблюдала, как поднимается уровень воды в кофеварке.

 – Но мне в голову не приходило, что все так ужасно кончится. Услышав, в чем дело, он побледнел, но тут же пришел в себя и даже обнял меня и сказал, что я не виновата и что Митчел сделал жертвами нас обоих, как, должно быть, и задумал с самого начала. И добавил, что мы можем все исправить и продолжать жить дальше, словно ничего не случилось.

 – Но что же все-таки произошло?

 – Я сказала, что вряд ли смогу вынести такое испытание как аборт.

 – И что было потом?

 – Он как с цепи сорвался, – глухо пробормотала Кейт и, заметив, что кофеварка переполнилась, поспешно завернула кран и включила свет. – Ты когда-нибудь задавалась вопросом, каким образом спокойный, уравновешенный человек вроде Эвана способен запугать противную сторону в суде?

 – Я задавалась вопросом, почему все считают его таким хорошим адвокатом. Повернись, чтобы я видела твое лицо, – попросила Холли, кладя руки на плечи Кейт и вынуждая ее повернуться.

 – Можешь больше не гадать, – посоветовала Кейт, громко сглотнув. – Сегодня я получила некоторое представление о том, как он ведет перекрестный допрос. Он начал с быстрых, глубоких надрезов скальпелем, припомнив все те глупости, которые я успела наделать за все прошедшие годы и с которыми он был принужден мириться. Ну а потом вооружился бензопилой и уже не миндальничал. Осыпал меня всеми мыслимыми ругательствами и орал так громко, что, должно быть, его крики разносились по всему этажу. Наконец, он велел мне убираться и больше не показывать туда носа.

 – Грязный лицемер! Только не воображай, что он был верен тебе все эти четыре года! О нем ходило много слухов, и все на одну тему!

 Кейт отвернулась и взяла сахарницу и две чайные ложки.

 – Это всего лишь слухи. А на деле это я подлая и грязная, а не он.

 – Но ведь он был готов продолжать «мириться» с твоими недостатками, согласись ты сделать аборт!

 – Да. Определенно, – кивнула Кейт, пытаясь выглядеть беспечной. Но вместо этого казалась бесконечно измученной. – Мне даже показалось, что аборт в его представлении – это некий род мести: убийство ребенка Митчела – плата за оскорбление Эвана и моей гордости.

 – Плевать ему на твою гордость. Все дело в гордости Бартлеттов. Бьюсь об заклад, он был бы куда меньше оскорблен, если бы тебя обрюхатил кто-то, кого он считает своей ровней.

 Кейт почти улыбнулась на это. Почти, но не совсем – Сколько раз я тебе говорила, что Эван двуличный...

 – Не надо – перебила Кейт, снова хватаясь за кофеварку. – Мне мерзко вспоминать, как он обошелся со мной, и я не вернулась бы к нему, даже если бы он на коленях молил меня об этом. Но он был совершенно раздавлен. Я глубоко ранила его на Ангилье, когда обо всем рассказала, но сегодня он был просто уничтожен.

 Они молча уселись за кухонный стол, ожидая, пока будет готов кофе. Кейт подвинула Холли кружку и сахарницу, после чего подхватила свою кружку и устремилась в спальню.

 – Ужасно не хочется оставлять тебя, но мне нужно одеться и ехать на работу.

 – Не нужно. С самого своего приезда ты каждый день работаешь до полуночи.

 – Но два дня назад мы смотрели кино, и я брала выходной.

 – Ну да, в воскресенье, когда ресторан закрыт! Можно же пропустить хоть один вечер!

 Кейт повернулась, посмотрела на кружку в своей руке и рассерженно пожаловалась:

 – Я все время хочу спать, так что глаза сами собой закрываются и ноги подкашиваются. И еще я беременна, потому что вообразила себя влюбленной в мужчину, оказавшегося безжалостным, жестоким, развратным чудовищем. Если на свете есть Бог, у меня будет выкидыш!

 И тут словно прорвало плотину: Кейт прижалась к Холли и громко зарыдала.

 – Даже если бы я и хотела сейчас ребенка, все равно страшно подумать, какие гены он унаследует от своего папаши. Он м-монстр!

 – Знаю, – кивнула Холли, улыбаясь и гладя Кейт по спине. – А теперь пойдем в гостиную. Позвонишь в ресторан, я выберу фильм, а потом переночую у тебя.

 Холли остановилась на «Красотке», потому что фильм был легким и хорошо кончался.

 – Не могу я родить этого ребенка, – прошептала Кейт с дивана, и к тому времени как Холли вставила кассету и обернулась, она уже спала.

 – Пойдем, Макс, – позвала Холли. – Не знаю, как насчет тебя, а мне требуется что-то покрепче кофе. Сделаем набег на винный погреб!

 И с этими словами она вернулась на кухню, но не успела добраться до полочки с напитками, как кто-то громко постучал в дверь. Холли от неожиданности подскочила, но, надеясь, что это Эван, возможно, приползший сюда на коленях, открыла дверь. И удивленно отступила. На пороге стоял мрачный седовласый мужчина лет шестидесяти в облачении католического священника: черный костюм и белый воротничок.

 – Господи! – взорвалась она, когда первоначальный шок сменился раздражением. – Что это с вами, праведниками? Или вы в каждой бочке затычки и подключены к каждой акушерке в этом городе? Убирайтесь! Она сама способна решить за себя!

 – Вы, должно быть, Холли, – кивнул священник, слегка улыбаясь.

 – И нечего меня пугать! Оставьте свои брошюрки на крыльце, и, обещаю, она их получит, – буркнула Холли, пытаясь закрыть дверь.

 Но он взялся за дверную ручку.

 – Я отец Донован, дядя Кейт. Вчера она приходила ко мне, но меня не было дома. Моя экономка сказала, что Кейт выглядела расстроенной. На мои звонки она не отвечает. А теперь могу я войти?

 Пристыженная, но полная решимости Холли отступила, открыла дверь и прошептала:

 – Кейт сейчас спит, и, кроме того, ей сильно нездоровится. Я не хочу ее будить. Если желаете подождать, пройдите на кухню.

 Священник молча последовал за ней.

 Холли закрыла кухонную дверь и тихо спросила:

 – Хотите кофе?

 – Нет, спасибо. Насколько я понял, Кейт беременна?

 Бунтарка по натуре, Холли питала мало уважения к религии и еще меньше – к ее служителям.

 – Вам придется обсуждать это с ней, отец Донован, – объявила она, не давая себя запугать.

 Полочка с винами находилась в углу комнаты, и она, бесцеремонно вытащив бутылку красного вина, принялась ее открывать. При этом Холли пыталась вспомнить, кто не одобряет алкоголя – католики или баптисты.

 – Мне сейчас очень грустно из-за Кейт. Вот я и собираюсь утопить свою печаль в большом стакане вина, – предупредила она. – Надеюсь, вы не возражаете.

 Судя по тону, даже посторонний мог заключить, что ей в высшей степени плевать на все возражения.

 – Собираетесь выпить всю бутылку сами?

 – Возможно. А что?

 Не дождавшись ответа, она обернулась и неожиданно обнаружила, что смотрит прямо в глаза, такие же зеленые, как у Кейт, но исполненные веселого любопытства.

 – Если не осилите всю бутылку, – пояснил он, – я бы мог разделить ее с вами. Выпьем по стаканчику, пока Кейт не проснулась.

 – Разумеется, – пробормотала Холли, смущенная собственной грубостью. Нужно же быть такой невежливой! – Но я все равно не собираюсь рассказывать вам о... маленькой проблеме Кейт. Если она хочет исповедаться перед священником, это ее дело.

 – Я здесь не как ее духовник, – заметил он, ~ а как родной дядя.

 – Вы священник. И обязательно станете твердить, что она обязана сохранить... младенца от этого ублюдка, – упрямо буркнула Холли, разливая вино по стаканам. Втайне она ожидала, что отец Донован станет возражать. – Именно это и собираетесь сделать, верно? – с горечью продолжала она, протягивая ему стакан и садясь напротив.

 – Полагаю, Кейт приходила сегодня ко мне сообщить, что беременна. И значит, она уже знала, что именно я собираюсь ей сказать, а это, в свою очередь, заставляет меня задаться вопросом, что она хочет услышать? Удивительно другое: как она могла полюбить человека, которого вы считаете ублюдком? Обычно она прекрасно разбиралась в людях.

 Холли пригубила вина и вздохнула:

 – Только не на этот раз.

 Отец Донован, в свою очередь, приложился к стакану.

 – Должно быть, он все же обладал некоторыми привлекательными качествами, иначе она вряд ли поддалась бы на удочку.

 – Он бессердечная свинья, – рассерженно объявила Холли, глотнув вина. – Но бессердечная свинья с невероятным обаянием и соответствующей внешностью.

 – Ясно. Бедняжка Кейт. Она встречалась с этим молодым человеком четыре года. Насколько я понял, та бессердечная свинья, о которой мы говорим, – это не он?

 – Нет. Но эта бессердечная свинья сегодня разорвала их помолвку и вышвырнула Кейт из своего офиса. С той бессердечной свиньей, которая ее обрюхатила, она познакомилась несколько недель назад на Ангилье. И не просите меня рассказать больше.

 – Не попрошу.

 Холли долго молчала, прежде чем поднять взгляд на человека с глазами Кейт.

 – Поверить не могу! На что он пошел, лишь бы насолить Эвану... – измученно выдавила она.

 – Эван – та бессердечная свинья, что бросил ее сегодня?

 – Да. А Митчел Уайатт – тот, кто использовал ее и разбил сердце. Я пыталась вдолбить ей в голову, как следует обращаться с ним, когда им предстояло встретиться... а он... он мимоходом разбил ей сердце еще раз. И на этом конец.

 – Но вы желали ей добра. Тут нет вашей вины.

 Холли растерянно прикусила губу.

 – О нет, отчасти тут есть и моя вина, иначе она вообще не связалась бы с ним. Эван повез ее на Ангилью и оставил в одиночестве, а я посоветовала ей завести интрижку, что она и сделала.

 – А я уверен, что это был выбор Кейт, – возразил отец Донован.

 – Вот уж нет! – рассерженно бросила Холли. – Она встретила Митчела Уайатта в ресторане и случайно плеснула ему на рубашку «Кровавой Мэри». Потом оказалось, он знал, что она подружка Эвана, но притворился, будто ему ничего не известно...

 – Какая печальная история, – искренне вздохнул отец Донован час спустя, после того как Холли, не выдержав, выложила ему все до мельчайших подробностей, закончив рассказом о столкновении Кейт с Уайаттом на благотворительном вечере в пользу детской больницы.

 На столе между ними стояла уже вторая бутылка вина вместе с бумажной коробкой, из которой Холли время от времени вытягивала салфетку, чтобы промокнуть глаза.

 – Так бы и придушила голыми руками! – яростно прошипела она.

 – Я тоже! – объявил отец Донован.

 Холли с искренним уважением уставилась на него:

 – Правда?

 – Это всего лишь оборот речи.

 – Но что теперь делать? – спросила она, беспомощно протягивая ему руки. – Ей нужно управлять огромным рестораном, а рядом нет никого, кто бы о ней позаботился.

 Отец Донован изумленно вскинул брови.

 – У нее есть вы, Холли, – улыбнулся он. – Вы – человек храбрый, верный и сильный. И у нее есть я. Мы поможем ей пройти через это. А когда все будет сделано и сказано, у нее появится ребенок, которому она отдаст любовь и который отдаст свою любовь ей. А мы будем делить эту любовь с ней.

 В дверях появилась сонная Кейт и, переведя взгляд с Холли на дядю, радостно улыбнулась:

 – Привет, дядя Джейми.

 Священник встал и, раскинув руки, нежно ответил:

 – Здравствуй, Мэри Кейт!

 Кейт бросилась в знакомые объятия.