• Уэстморленды [Джудит Макнот], #3

Глава 33

 Изнемогая от обрушившейся на нее бури эмоций, Шерри вдруг ощутила, как сильно бьется у нее под ладонью сердце Стивена. Значит, и на него поцелуи подействовали, с гордостью подумала Шерри, так что напрасно она считала себя побежденной. Стивен тоже устал от всего этого безумия и теперь тихонько гладил Шерри по спине. Он и в самом деле был в этот вечер каким-то другим, более нежным и мягким и в то же время властным. Почему? Шерри понять не могла, зато поняла другое и, уткнувшись головой ему в грудь, спросила:

 – Все, что мы только что делали, мне, видимо, очень нравилось и поэтому я согласилась выйти за вас? Да?

 Она была так подавлена случившимся, что Стивен, вдыхая аромат ее волос, не сдержав улыбки, ответил:

 – Да, именно поэтому вы выйдете за меня замуж.

 – Но мы совершенно не подходим друг другу.

 – Неужели? – шепнул Стивен, привлекая ее к себе.

 – Поверьте, это так. Мне многое в вас не нравится.

 Стивен еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

 – Советую вам не терять времени и подготовить к субботе полный перечень моих недостатков.

 – Почему к субботе?

 – Потому что в субботу вы станете моей женой, и, насколько я понимаю, сварливой.

 Она вся напряглась, медленно подняла голову и уставилась на него еще томными от страсти глазами, однако голос ее звучал твердо, когда она сказала:

 – О субботе не может быть и речи!

 – Ну тогда в воскресенье, – великодушно согласился он, полагая, что ее беспокоит приданое.

 – Нет, – стояла она на своем, и отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, заставило Стивена насторожиться. – Пока ко мне не вернется память, я не смогу принять такого серьезного решения.

 Стивен думал совсем по-другому.

 – К сожалению, мы не можем надолго откладывать нашу свадьбу.

 – Но почему?

 – Сейчас поймете, – сказал он и быстро поцеловал ее все с той же настойчивостью. Затем посмотрел ей в глаза и вскинул бровь, ожидая ответа.

 – Не спорю, это серьезно, – согласилась девушка с таким уморительным видом, что Стивен еле сдержался, чтобы не расхохотаться. – И все же это недостаточно уважительная причина, чтобы устраивать такую спешку со свадьбой.

 – В воскресенье, – упрямо повторил Стивен. Шерри снова покачала головой, однако Стивен заметил, что еще немного, и она сдастся.

 – Я пока еще вам не жена, милорд, так что не разговаривайте со мной таким тоном. Ваше своеволие меня просто бесит. Я требую, чтобы вы дали мне право выбора… Ой, что вы делаете? – воскликнула Шерри, когда он сунул руку под корсаж и стал теребить сосок, отчего тот сразу с готовностью напрягся.

 – Право выбора? Пожалуйста, – сказал Стивен. – Либо вы соглашаетесь и становитесь в воскресенье уважаемой женщиной, либо не соглашаетесь…

 Он нарочно не договорил, чтобы посеять в ее душе сомнения.

 – А если я не соглашусь? – неуверенно возразила она.

 – Тогда мы сейчас же поедем домой и будем заниматься тем, чем только что занимались в карете, до тех пор, пока я не докажу вам, что прав, или вы сами не признаете это. В любом случае свадьбу мы отпразднуем в воскресенье.

 За его бархатным баритоном скрывалась железная решимость и уверенность в том, что он добьется всего, чего бы ни пожелал, и Шерри почувствовала себя совершенно беспомощной и растерянной. Ведь он может зацеловать ее до смерти за какие-то считанные минуты.

 – Еще вчера вы не только не спешили со свадьбой, но даже не собирались подтвердить нашу помолвку, – сказала она, сделав ударение на последних словах. – Что же вас заставило вдруг изменить решение?

 «Ваш отец скончался, и у вас во всем мире никого не осталось, кроме меня», – хотел сказать Стивен, сознавая при этом, что есть и другая причина, не столь очевидная, но в высшей степени убедительная.

 – Вчера я просто не до конца понимал, как сильно мы нуждаемся друг в друге.

 – Да, но еще совсем недавно я совершенно в вас не нуждалась. Постойте-ка, у меня есть предложение… – сказала она, просияв, и Стивен не мог не улыбнуться, хотя отлично понимал, что ни на йоту не изменит своих планов.

 В его жилах текла кровь по крайней мере пяти поколений аристократов, и с самоуверенностью, присущей его блестящим предкам, Стивен Дэвид Эллиот Уэстморленд решил, что в данном вопросе его желание – закон. Ведь она хочет его, а он – ее. И это главное. А спешил он так ради Шерри, чтобы, став его женой, она какое-то время жила без забот и тревог, до тех пор, пока не узнает о постигшем ее горе – смерти отца.

 – Мы могли бы еще какое-то время пожить так, как сейчас, и если я пойму, что вы нужны мне в качестве мужа и нам не разонравится целоваться, тогда и поженимся.

 – Весьма заманчиво, – вежливо солгал Стивен, – но дело в том, что мне хотелось бы не только целоваться с вами, есть кое-что получше, но как-то неловко говорить об этом… Поверьте, занятие, которое я имею в виду, поистине захватывающее и необычайно приятное.

 Ответ Шерри свидетельствовал о том, что она забыла не только имя жениха и свое собственное, но и многое другое. То ли из-за амнезии, то ли потому, что Шерри, как и другим благовоспитанным девушкам, не говорили о том, что происходит между молодоженами в первую брачную ночь, она сдвинула свои светло-коричневые брови над огромными серыми глазами, полными недоумения, и сказала:

 – Не знаю, что вы имеете в виду, но может быть, вам просто неудобно, что я сижу у вас на коленях?

 – Мы обсудим то, что мне неудобно, несколько позже, – пообещал он севшим от желания голосом, когда девушка соскользнула с его колен.

 – Ну и когда же мы это обсудим? – спросила она настойчиво, снова усевшись напротив.

 – Воскресной ночью.

 Не в силах не только продолжать спор, но даже выдержать его пристальный взгляд, Шерри раздвинула на окне занавеску, и как раз в это время карета остановилась.

 Каково же было изумление девушки, когда она увидела дом, где на каждой ступеньке лестницы, ведущей к парадному входу, стоял навытяжку лакей с факелом. Они приветствовали великолепно одетых гостей, потоком устремившихся в дом и то и дело бросавших любопытные взгляды на карету Стивена. Вдруг Шерри взглянула на свое отражение в стекле и пришла в неописуемый ужас. Ее прическа была безнадежно испорчена дерзкими пальцами жениха.

 – Моя прическа! – в панике прошептала она, убедившись в том, что искусно уложенные пряди волос рассыпались по плечам. Зато Стивен пришел в восторг и уже не в первый раз представил себе ее роскошные волосы на своей обнаженной груди. – Я не могу появиться в таком виде. Что подумают люди… – Она не договорила.

 – И что же они подумают? – скривив губы, поддел ее Стивен, любуясь ее зардевшимися щеками и розовыми губками. Она, конечно же, хорошо знала, что подумают люди, и, кстати, не ошибутся.

 – Впрочем, не стоит придавать этому значения, – вдруг заявила она, вынимая заколки и дав волосам полную свободу, после чего воткнула в них гребень.

 Однако, заметив, что жених не сводит с нее восторженного взгляда, пришла в еще большее смятение:

 – Умоляю вас, не смотрите на меня так!

 – С той самой минуты, как вы попросили меня описать ваше лицо, я готов смотреть на вас постоянно, – глядя ей в глаза, торжественно заявил Стивен.

 Его чуть хриплый бархатистый голос, а особенно слова, вырвавшиеся из его уст, были соблазнительнее всяких поцелуев. Куда девалась ее решимость расторгнуть помолвку? Но гордость не позволяла ей так легко сдаться. Пусть Стивен наконец оценит ее по достоинству!

 – Прежде чем продолжить разговор о свадьбе, – неуверенно сказала она, – вы должны узнать о некоторых странностях моего характера. То, что приемлемо для англичанок, у меня вызывает отвращение. Особенно остро я это почувствовала нынешним вечером.

 – Отвращение? Но к чему именно?

 – Например, к бледно-лиловому цвету.

 – Ах, вот оно что! – Изумленный дерзостью Шерри, Стивен проникся к ней еще большим уважением.

 – Так что подумайте хорошенько! Может быть, все же лучше расторгнуть помолвку?

 – Непременно подумаю.

 Вопреки ее ожиданиям он не пошел на попятную, однако не рассердился и принял ее слова всерьез. И на том спасибо, подумала Шерри, и попробовала хоть как-то привести в порядок свою прическу. Стивен по-прежнему не сводил с нее восхищенного взгляда, и она, смущенно улыбаясь, сказала:

 – Не смотрите на меня, иначе я ничего не смогу сделать.