• Уэстморленды [Джудит Макнот], #2

Глава 26

 Дни Уитни в Лондоне приобрели раз и навсегда заведенный порядок. Каждый новый был похож на предыдущий: она ездила с Эмили и Элизабет по магазинам, а иногда на прогулку в парк. Ники регулярно приезжал с визитами. Очень редко Уитни позволяла ему куда-нибудь сопровождать ее, но он по крайней мере не покинул ее в беде, и бывали моменты, когда ему удавалось заставить ее улыбнуться. А главное, он никогда не просил больше, чем она могла дать.

 Элизабет бывала у нее каждый день. Она была совершенно захвачена приготовлениями к свадьбе. Ей хотелось обсудить с подругой подвенечный наряд, цветы, меню банкета и все остальное, касавшееся венчания, которое должно было состояться через четыре дня. Уитни едва выносила ее бьющую через край радость и всякий раз молила Бога, чтобы та поскорее ушла, хотя и ненавидела себя за то, что не может разделить счастье Элизабет.

 Она больше не жила в постоянном тревожном ожидании приезда Клейтона, но и не могла стряхнуть нервное напряжение, существуя в мрачном, унылом, бесплодном чистилище между прошлым, о котором она отказывалась думать, и будущим, которое невозможно было представить.

 И сегодняшний день ничем не отличался от остальных, если не считать того, что, когда Элизабет пустилась в очередное описание бесчисленных достоинств Питера, Уитни не выдержала и, поспешно пробормотав неуклюжие извинения, буквально выбежала на улицу, пренебрегая правилами этикета, не допускавшими, чтобы незамужняя девушка выходила куда-либо одна. Она бросилась в маленький парк, расположенный всего в нескольких кварталах от дома, и только там, замедлив шаг, принялась бесцельно бродить по пустынным дорожкам.

 Тетя Энн и отец Уитни собирались приехать на свадьбу Элизабет, поскольку та заявила, что желает отпраздновать это событие со всей пышностью, какую можно позволить себе только в Лондоне. И как ни хотелось Уитни увидеть любимую тетю, она все же боялась встречи с ней. Ведь тетя Энн ожидает увидеть Клейтона и Уитни вместе, как и подобает официально помолвленной паре. А вместо этого Уитни должна будет признаться, что никогда не выйдет замуж за герцога Клеймора. И тетя, конечно, захочет узнать, в чем дело.

 Мысли Уитни лихорадочно метались в поисках правдоподобного ответа. Неужели придется сказать: «Потому что он силой утащил меня с бала Эмили, увез в свой дом, сорвал одежду и заставил лечь с ним в постель»?

 Тетя Энн будет потрясена и разгневана, но, конечно, спросит, что случилось до этого и почему Клейтон повел себя подобным образом.

 Уитни опустилась на скамейку, плечи устало поникли. Почему Клейтон поверил, будто она отдалась Полу? И почему не захотел расспросить обо всем ее? Не объяснил, что собирается сделать?

 Ни разу за последние четыре недели Уитни не позволила себе думать о той ужасной ночи, но теперь, стоило лишь начать, и она не могла остановиться. Она должна проклинать этого холодного, жестокого человека, лишившего ее невинности. Но вместо этого видела перед собой его обезумевшее лицо, выражавшее страдание, сожаление и боль в тот момент, когда он обнаружил, что она девственна.

 Уитни пыталась воспроизвести в памяти все те оскорбительные, унижающие слова, которые он говорил ей. Но вместо этого ощущала только нежное прикосновение рук, гладивших ее волосы, и слышала искаженный мукой голос: «Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь».

 Колючий, раздирающий горло ком все рос и рос, но теперь она страдала не за себя, а за Клейтона. И, поняв это, девушка в бешенстве вскочила.

 Она, должно быть, безумна, совершенно безумна! Жалеет насильника, бесчеловечного негодяя! Да она не желает больше никогда в жизни видеть его! Никогда!

 Девушка быстро пошла по тропинке; порывы ветра рвали с головы капюшон плаща. Но тут ветер улегся так же внезапно, как начался, с дерева спрыгнула белка и уселась, настороженно наблюдая за Уитни. Уитни тоже остановилась, ожидая, что зверек убежит, но тот что-то укоряюще затрещал на беличьем языке.

 Увидев лежавший у ног желудь, Уитни подняла его и протянула белке. Зверек испуганно моргнул, но не подошел ближе, поэтому Уитни бросила ему желудь.

 – Лучше тебе взять его, – тихо посоветовала она, – зима не за горами.

 Белка жадно оглядывала драгоценный желудь, лежащий всего в нескольких дюймах, но, так и не решившись приблизиться, удрала.

 Ни разу за прошедшие недели Уитни не нарушала твердого обещания не плакать, и ей это удавалось, но тяжкий груз эмоций все копился и копился в душе. Маленькая белка, которая предпочла отказаться от лакомого кусочка, чем взять то, чего касалась Уитни, оказалась последней каплей, переполнившей чашу.

 – Ну и подыхай с голоду, – выдавила Уитни, и слезы хлынули из глаз. Повернувшись, она машинально побрела, сама не зная куда.

 Соленые струйки все текли по щекам и жгли веки, но девушка не могла остановиться. Она плакала, пока слез горечи и боли больше не осталось, и, как ни странно, настроение ее немного улучшилось. К тому времени, как Уитни добралась до дома Арчибалдов, она чувствовала себя гораздо бодрее, чем за время, прошедшее с тех пор, как случилось «это».

 Лорд Арчибалд этим вечером уехал по делам, так что Уитни и Эмили уютно устроились за ужином в комнате Уитни, и девушка почувствовала, что снова может радоваться жизни.

 – Ты сегодня на редкость хорошо выглядишь, – поддразнила Эмили, наливая чай.

 – И чувствую себя так же, – улыбнулась Уитни.

 – Прекрасно. Тогда могу я кое о чем тебя спросить?

 – Спрашивай, – разрешила Уитни, поднося к губам чашку.

 – Мать написала мне, что ты помолвлена с Полом Севарином. Это правда?

 – Нет, с Клейтоном Уэстморлендом, – поспешно ответила Уитни, словно защищаясь.

 Бесценная старинная чашка выскользнула из пальцев Эмили и с грохотом разлетелась по полу. Глаза Эмили раскрывались все шире, а лицо расплывалось в улыбке.

 – Ты… не шутишь? – еле выговорила она.

 Уитни покачала головой.

 – И уверена в этом?

 – Совершенно.

 – Но я не могу поверить в это! – воскликнула Эмили. У нее был такой скептический вид, что губы Уитни задрожали от смеха.

 – Хочешь поставить новый соболий плащ на то, что я не обручена с ним?

 – А тебе очень хочется получить его? Достаточно, чтобы солгать?

 – Очень. Но я не лгу.

 – Но как… как это произошло?

 Уитни открыла рот, чтобы объяснить, но тут же передумала. Она отчаянно нуждалась в человеке, которому могла бы открыть сердце, но слишком боялась. Сегодня впервые за месяц она снова почувствовала, что жива, и не хотела рисковать вновь обретенным хрупким спокойствием.

 – Нет, Эмили, – вымолвила она наконец, – вряд ли это такая уж хорошая идея.

 Она нервно вскочила, и Эмили тоже поднялась, с радостным удивлением глядя на подругу.

 – Нет уж, так или иначе, ты должна все объяснить! – тихо рассмеялась она. – И расскажешь мне все до последней мелочи об этом невероятном романе, даже если мне придется силой вырывать у тебя подробности. Ну а теперь начни с самого начала.

 Уитни попыталась было отказаться, но Эмили выглядела такой счастливой и решительно настроенной, что все усилия были бесполезны. Кроме того, ей самой неожиданно захотелось облегчить душу.

 Уитни снова уселась, и Эмили устроилась рядом.

 – Думаю, все началось несколько лет назад, еще до моего выхода в свет. Клейтон сказал, что впервые увидел меня и тетю в шляпной лавке. Хозяйка пыталась убедить меня купить уродливую шляпку, украшенную искусственными фруктами…

 Когда история уже подходила к концу, Эмили почти благоговейно воззрилась на подругу.

 – О Боже, – прошептала она, – это слишком восхитительно, чтобы выразить словами, и так романтично! Представь себе, потратив столько денег, он вернулся в Англию лишь для того, чтобы обнаружить твое увлечение Полом. – И, проглотив смешок, добавила: – Майкл так беспокоился, что его светлость разобьет тебе сердце, а я вовсе и не думала тревожиться, поскольку видела, как он смотрел на тебя в тот вечер, перед балом у Ратерфордов. Я сразу все поняла.

 – Что именно? – осведомилась Уитни.

 – Да что он влюблен в тебя, глупенькая! – закричала было Эмили, но тут же в недоумении осеклась. – Да, но герцог вот уже месяц не был здесь, а я точно знаю, что он в Лондоне, потому что его видели в опере и в театре.

 Но тут Эмили заметила, что лицо Уитни приобрело знакомое затравленное выражение.

 – Уитни! – выдохнула Эмили. – Что произошло? Ты выглядишь так с той ночи, когда не вернулась домой. Что случилось тогда, какое несчастье?

 – Я не хочу это обсуждать! – хрипло бросила Уитни.

 Эмили сжала холодные руки подруги.

 – Ты должна поговорить с кем-то о том, что терзает тебя. Я не пытаюсь вмешиваться, но знаю, что ты не сказала правды. Видишь ли, я стояла у окна, когда ты вернулась, и видела герб на дверце экипажа. Это была карета герцога, не так ли?

 – Ты сама знаешь, – пробормотала Уитни, наклонив от стыда голову.

 – И мне известно также, что ты уехала с ним, это и Карлайл подтвердил. Хотя, – добавила она с улыбкой, – он так напился в ту ночь, что упорно настаивал, будто герцог Клеймор появился из ниоткуда и насильно утащил тебя в ночь. Конечно, я ни минуты ему не верила… о Боже милостивый! – вырвалось у нее. – Именно так все и было? Верно?

 Уитни кивнула.

 – Куда он увез тебя? – требовательно спросила Эмили дрожащим от дурного предчувствия голосом. – На другой бал?

 – Нет.

 – Никогда не прощу себя за то, что смеялась над Карлайлом, – вздохнула Эмили, конвульсивно стиснув руку Уитни. – Милая, – с болью повторила она, – куда он увез тебя? И что с тобой сделал?

 Уитни подняла голову, и Эмили прочла ответ в беззащитных зеленых глазах.

 – Чудовище! – прошипела она, взметнувшись со стула. – Дьявол! Негодяй! Его следует прилюдно повесить! Он… – Эмили осеклась, очевидно, решив, что подруга нуждается в ободрении и не стоит подливать масла в огонь ее боли и гнева. – Нужно во всем этом увидеть и хорошую сторону.

 – Какую еще «хорошую»? – устало пробормотала Уитни.

 – Тебе может все казаться в мрачном свете, но, поверь, это совсем не так. Послушай-ка. – Опустившись на колени, Эмили нежно сжала руки Уитни. – Я не слишком разбираюсь в законе, но знаю, что отец не может вынудить тебя выйти замуж за этого… зверя. А Клеймору, после того, что он сделал, следует знать: ты никогда не станешь его женой по доброй воле. Следовательно, у него нет другого выбора, кроме как освободить тебя от брачного соглашения и забыть про деньги, данные твоему отцу.

 Голова Уитни резко дернулась. Несколько долгих мгновений она тупо изучала противоположную стену. Конечно, Клейтон собирается освободить ее от данного слова. Поэтому и не захотел ее больше видеть. Решил разорвать помолвку.

 Странное, похожее на тошноту ощущение ударило в голову при одной мысли об этом.

 – Нет, – твердо сказала она, – Клейтон на это не пойдет. О, Эмили, неужели ты считаешь, что он просто уйдет и бросит меня?

 – Конечно! – поспешно заверила Эмили. – Что еще ему остается…

 Но тут она потрясенно смолкла при виде несчастного лица подруги.

 – Ты не можешь… о Господи! Не хочешь, чтобы он отказывался от тебя! – вскрикнула она.

 – Просто я до сих пор об этом не думала, – призналась Уитни.

 – Но ты не хочешь, чтобы он тебя забыл, – настаивала Эмили, повышая голос. – Это крупными буквами написано на твоем лице!

 Уитни тоже встала, нервно вытирая влажные ладони о складки платья. Она пыталась заставить себя убедить Эмили, как сильно надеется на то, что Клейтон Уэстморленд освободит ее от брачного контракта, но слова застревали в горле.

 – Не знаю, чего я хочу, – с жалким видом призналась она.

 Эмили отмахнулась от такого неуместного заявления и с тревогой взглянула на подругу:

 – Он послал тебе записку или хотя бы попытался тебя увидеть с той ночи?

 – Нет! И лучше пусть не пытается!

 – И ты не собираешься сама встретиться с ним?

 – Конечно, нет! – горячо запротестовала Уитни.

 – Но он просто не может приехать сюда, не получив хотя бы какого-то свидетельства, что ты по крайней мере выслушаешь его извинение. А ты… ты, конечно, не подашь ему никакого знака, верно?

 – Я скорее умру! – гордо провозгласила Уитни с неподдельной искренностью.

 – Но если он неравнодушен к тебе, значит, будет терзаться раскаянием и угрызениями совести за все, что сделал. Посчитает, что ты его возненавидела.

 Уитни подошла к постели и прислонилась лбом к кроватному столбику.

 – Он не откажется от меня, Эмили, – прошептала она с надеждой. – Думаю… думаю, я ему совсем не безразлична.

 – Неужели?! – взорвалась Эмили. – Странный способ выказывать свои чувства!

 – Я тоже не без греха. Бросала ему вызов на каждом шагу и опозорила бы перед всеми, если бы сбежала с Полом. Постоянно ему лгала.

 Уитни закрыла глаза и отвернулась.

 – Если не возражаешь, я бы хотела лечь спать, – с трудом выговорила она.

 Эмили тоже отправилась в постель, но проходили минуты, а сон все не шел. Наконец отчаявшаяся леди Арчибалд села, подложив под спину подушки, и принялась наблюдать за мирно спящим Майклом.

 – Могла бы я любить тебя, сделай ты со мной такое? – прошептала она, нежно отводя со лба мужа непокорный локон. – Да, наверное, я могла бы тебе простить почти все.

 Но поступи так Майкл, он наверняка нашел бы способ помириться и заслужить прощение. Какой бы несчастной или рассерженной ни чувствовала себя Эмили, но они – муж и жена и были бы вынуждены находиться в обществе друг друга хотя бы для того, чтобы соблюсти внешние приличия. Вскоре дело непременно дошло бы до выяснения отношений, и о ссоре было бы забыто.

 Но Уитни не замужем за Клеймором. Они избегают друг друга и не собираются встречаться. Гордость и обида Уитни не позволят ей сделать первый шаг, а герцог будет продолжать верить, что она его не выносит и не желает иметь с ним ничего общего. И если что-то или кто-то не сведет их лицом к лицу в самое ближайшее время, пропасть между ними будет все разрастаться.

 Не зная, что лучше – вмешаться в отношения между двумя упрямыми влюбленными и попытаться разрядить взрывную ситуацию или спокойно остаться в стороне, Эмили подтянула колени к подбородку, задумчиво глядя в темноту. После нескольких минут размышления она медленно откинула одеяла и, дрожа от угрызений совести и неопределенности, выбралась из постели. Она нашарила в темноте трут и зажгла свечу, а потом на цыпочках прокралась в желтую гостиную. Поставив подсвечник на стол, Эмили порылась в бюро и отыскала одно из незаполненных приглашений, из тех, которые помогала рассылать Элизабет.

 Леди Арчибалд бесшумно скользнула в кресло и прикусила кончик пера, пытаясь придумать, как лучше выразить свои мысли. Необходимо, чтобы герцог не вообразил, будто она пишет ему по просьбе Уитни, поскольку, по всей вероятности, та, увидев Клеймора, яростно набросится на него. Сейчас важнее всего устроить их встречу, а остальное предоставить судьбе.

 Боясь, что мужество ей откажет и она передумает, Эмили торопливо написала на бланке приглашения:

 «Кое-кто, кого мы оба очень любим, будет подружкой невесты в этот день».

 И подписалась просто: Эмили Арчибалд.

 

 На следующее утро дворецкий ввел в библиотеку Клейтона на Аппер-Брук-стрит лакея в смутно знакомой ливрее.

 – Я принес приглашение, которое госпожа велела передать лично вам, ваша светлость, – объяснил он.

 Клейтон, поглощенный просмотром утренней корреспонденции, рассеянно спросил, не поднимая головы:

 – Вам нужен ответ?

 – Нет, милорд.

 – В таком случае оставьте его здесь, – велел Клейтон, кивнув на маленький столик у двери.

 Он уже одевался к вечеру, когда неожиданно вспомнил о конверте, лежавшем в библиотеке.

 – Пошлите кого-нибудь за ним, Армстронг, – пробормотал он камердинеру, не отрывая взгляда от зеркала, отражавшего идеальные складки безупречно завязанного галстука.

 Натянув фрак, который придерживал для него Армстронг, взял у лакея конверт. Внутри оказалось одно из тех приглашений, которыми обычно занимался секретарь. В глаза Клейтону однако, бросилось имя «Аштон», и сердце мгновенно сжалось от боли.

 – Передайте секретарю, что я не смогу быть, и пусть пошлет дорогой подарок от моего имени, – спокойно приказал он, протягивая приглашение лакею. Но в этот момент заметил приписку, сделанную мелким почерком. Клейтон прочел ее, потом еще раз, другой, почти задыхаясь от волнения. Что, во имя Господа, пытается сказать ему Эмили? Что Уитни хочет его видеть? Или Эмили просто старается, чтобы они встретились?

 Нетерпеливым жестом отослав камердинера и лакея, Клейтон отнес приглашение в спальню и перечитал послание Эмили еще трижды, с каждым разом все больше волнуясь. Он безуспешно пытался отыскать в короткой записке хоть какой-то знак, что Уитни простила его. Но все было бесполезно.

 Вечером Клейтон терпеливо ожидал, пока кончится представление в «Краун Тиэтр», не обращая внимания ни на происходящее на сцене, ни на черноволосую красавицу, сидевшую рядом. Переходя от надежды к отчаянию, он пытался разгадать записку Эмили. Хотела ли она ободрить его? Эмили Арчибалд и Уитни Стоун были лучшими подругами с самого детства. Естественно, что Эмили все уже знает и, если бы Уитни возненавидела его, никогда бы не послала ему приглашения. С другой стороны, если бы Уитни простила Клейтона, то сама бы написала ему.

 Но если Уитни не хочет его видеть? Если при первом же взгляде на него упадет в обморок прямо в церкви?

 Печальная улыбка коснулась губ Клейтона. Уитни скорее швырнет букет ему в лицо, но ни за что не потеряет сознание. Только не его храбрая, мужественная девочка.