• Романтическая серия, #2

Глава 9

 Джордан велел кучеру остановиться у следующей поляны рядом с обочиной, и Александра облегченно вздохнула. Они ехали без отдыха с самого обеда, и ей не терпелось пройтись и размять затекшие ноги. Однако муж развалился на сиденье и не выказывал ни малейших признаков утомления – должно быть, потому, что его костюм был не в пример удобнее.

 Одетый в желтовато-коричневые лосины, сапоги и сорочку с широкими рукавами и распахнутым воротом, он явно был гораздо лучше подготовлен к долгому путешествию, чем Александра. Сегодня на ней три нижние юбки, ярко-желтая верхняя и белая шелковая блузка под желтой ротондой, отделанной темно-синей тесьмой. На шее красуется шарф в желто-бело-голубую полоску, руки затянуты в желтые перчатки, на голову задорно надвинута соломенная шляпка, украшенная желтыми лентами и шелковыми розами и завязанная под подбородком. Ей было жарко, душно, и при мысли о глупых молодых леди, стремившихся следовать столь дурацкой моде, в душе девушки кипела глухая ненависть. До чего же несправедливо, что джентльмены могут одеваться как захотят!

 Лишь только карета остановилась и кучер опустил подножку, Александра подхватила Генри и, торопясь поскорее выбраться, наткнулась на Джордана. Тот ответил ей понимающим взглядом и откинулся на спинку сиденья. Дав жене время позаботиться о неотложных нуждах, что, по его предположению, и было причиной спешки, он спрыгнул на землю, пробрался сквозь кусты и вскоре очутился на живописной маленькой полянке.

 – Разве здесь не чудесно. Генри?

 Девушка стояла посреди поляны, воздев руки к небу; у маленьких ножек сидел щенок. Второй раз в жизни Джордан пожалел, что здесь нет художника; В ярко-желтом костюме, окруженная густой зеленью, пестревшей радужными красками цветов, Александра казалась воплощением юности, грации и кипучей энергии – веселая лесная нимфа, одетая по последней моде.

 Усмехнувшись неожиданно поэтическому обороту, который приняли его мысли, Джордан ступил на поляну.

 – О, это вы! – воскликнула она, быстро опуская руки. Но на лице при этом отразилось явное облегчение.

 – Кого ты еще ожидала?

 Пытаясь выиграть побольше времени, прежде чем придется вернуться в экипаж, Александра наклонилась и сломила длинную тонкую ветку с поваленного дерева.

 – Никого, но когда путешествуешь с двумя кучерами, двумя форейторами и шестью сопровождающими, трудно угадать, кто появится первым. Настоящая армия! – рассмеялась Александра и, молниеносно отсалютовав прутиком, как шпагой, уперлась им в грудь Джордана. – К бою! – шутливо провозгласила она и, опустив деревянную шпагу, встала в классическую позицию. В это мгновение она выглядела необычайно хорошенькой фехтовальщицей.

 Выпад деревянным оружием был сделан так безупречно, что Джордан не поверил, будто Александра подражает когда-то виденному поединку. С другой стороны, трудно предположить, что она владеет столь сложным искусством.

 – Ты фехтуешь? – спросил он, удивленно подняв брови.

 Алекс с широкой улыбкой кивнула:

 – Хотите проверить?

 Джордан поколебался, сознавая, что вот-вот наступят сумерки, но любопытство быстро взяло верх над здравым смыслом. Кроме того, он тоже задыхался в духоте экипажа. – Может быть, – протянул он, намеренно поддразнивая ее. – Надеюсь, ты окажешься достойным противником?

 – А это можно выяснить только одним способом. Давая знать веселым взглядом, что вызов принят, Джордан повернулся в поисках ветки покрепче. К тому времени, как он нашел подходящую, Александра уже успела сбросить ротонду и шляпку. Джордан зачарованно наблюдал, как она развязывает шарф и расстегивает верхние пуговки блузки. Услышав шаги, Алекс обернулась в вихре желтых юбок – лицо раскраснелось, аквамариновые глаза возбужденно сверкают.

 – Жаль, что нельзя избавиться от туфель и нижних юбок! – посетовала она и приподняла подол, обнажив изящные щиколотки и удивительно стройные ножки и хмуро С разглядывая изящные желтые туфельки. – Но если их снять, чулки порвутся… верно? Она посмотрела на мужа, очевидно, нуждаясь в совете, но Джордан в этот миг думал лишь о том, как восхитительно она выглядит в этой позе… словно статуэтка. И тут его пронзило иное, куда более неожиданное ощущение. Желание. Мгновенное, жгучее желание, горящее в крови, – непонятно откуда взявшееся, ненужное, но тем не менее неоспоримое.

 – Милорд?

 Он немного опомнился.

 – Почему вы так свирепо – воззрились на меня? Джордан усилием воли заставил себя вспомнить о предстоящем поединке, но где-то в глубине души осознал, что намеревается овладеть ею еще до конца путешествия.

 – Если ты волнуешься из-за чулок, лучше их снять, – откликнулся он, мысленно поражаясь ее наивности, когда девушка немедленно повернулась к нему спиной и стащила чулки, позволив Джордану снова увидеть крошечные ножки.

 Тем временем Александра подняла «шпагу» и коснулась ею лба, как подобало настоящему дуэлянту перед началом поединка, Джордан вернул приветствие, хотя на уме у него были лишь чарующие искорки в гипнотически-притягательных, широко раскрытых глазах и неотразимо прекрасное личико.

 Она успела дважды «ранить» его до того, как Джордан смог наконец сосредоточиться на поединке, но даже после этого показала себя достойным соперником. Недостающую силу Алекс восполняла молниеносными выпадами и ошеломляюще ловким маневрированием. Но в конце концов именно эти маневры стоили ей победы. Она загоняла его на край поляны и отступала лишь в том случае, когда он подавлял ее своей мощью. Теперь исход дуэли зависел только от одного укола, и Александра, увидев, что муж открылся, поспешила воспользоваться благоприятной возможностью и ринулась на него, но, к несчастью, запуталась в подоле юбки, потеряла равновесие и упала прямо на Джордана.

 – Ты проиграла! – усмехнулся он, подхватывая жену.

 – Да, но всему виной чересчур длинная юбка, а не ваше искусство владения шпагой! – весело парировала она, торопливо отступая и пытаясь отдышаться. Грудь тяжело вздымалась и опускалась, но темная краска, выступившая на щеках, очевидно, была результатом не столько усилий, сколько прикосновения мужа.

 – Вам следовало бы дать мне фору, – упрекнула она. – Что ни говори, а вы вдвое сильнее.

 – Верно, – кивнул он без малейших признаков раскаяния, – но я не воспользовался своим преимуществом. Более того, ты забываешь, что я намного тебя старше. Александра, смеясь, вызывающе подбоченилась:

 – Вы настоящая древность, милорд. Через год-другой, пожалуй, будете проводить дни в кресле, с шалью на плечах, а Генри станет мирно дремать у ваших ног.

 – А где в это время будешь ты? – осведомился он, притворно хмурясь и сгорая от желания сжать ее в объятиях. Девушка кокетливо покосилась на него:

 – В детской, играть с куклами, как пристало моему нежному возрасту.

 Джордан громко захохотал, представляя, что за сплетни поползли бы в обществе, знай его досточтимые члены, с каким полнейшим отсутствием почтительности обращается с ним эта деревенская восемнадцатилетняя девчонка!

 – Но где же еще мне быть, – лукаво осведомилась Александра, – если не в детской?

 «У меня на коленях, – безмолвно ответил он. – Или в моей постели».

 Смех мгновенно замер, и девушка в ужасе прижала ладони к щекам, глядя куда-то вдаль, поверх его плеча.

 – Господи помилуй!

 Джордан резко обернулся, чтобы понять причину ее неожиданного оцепенения, и заметил стоявших плечом к плечу всех шестерых сопровождающих лакеев, двух кучеров и двух форейторов. Удивленные лица прислуги недвусмысленно свидетельствовали о том, что она невольно стала очевидцем не только поединка, но и дальнейшего обмена колкостями между герцогом и герцогиней. Губы Джордана плотно сжались, ледяной взгляд лучше всяких приказов заставил слуг молниеносно исчезнуть.

 – Весьма впечатляюще, – пошутила Александра, застегивая блузку. – Я имею в виду то, что вы проделываете одними глазами, – пояснила она, осматриваясь в поисках «сэра» Генри. – Вы убиваете взглядом, и шпага вам ни к чему. Это природный талант или умение, которое приобретается позднее и присуще лишь людям вашего положения и происхождения?

 Она нашла Генри, увлеченно рывшего землю под кустом, и прижала к себе.

 – Ваша бабушка тоже прекрасно это умеет. При одном ее виде я дрожу от страха. Вы не подержите это немного?

 И прежде чем Джордан сообразил, о чем идет речь, она сунула ему в руки шляпку, ротонду и щенка.

 – Пожалуйста, отвернитесь, пока я надену чулки. Джордан покорно подчинился, невольно представляя потрясенные лица друзей, в комическом ужасе взирающих на него, двенадцатого герцога Хоторна, владельца самых обширных земель и самого огромного состояния в Англии, стоящего в эту минуту на поляне с грудой одежды и назойливым щенком, норовящим лизнуть его в губы.

 – Кто научил тебя фехтовать? – поинтересовался он, когда они направились к экипажу.

 – Отец. Мы часами упражнялись вместе каждый раз, когда он приезжал домой. Ну а в его отсутствие я практиковалась с братьями Мэри Эллен и со всеми, кто соглашался, так что иногда отец даже восхищался моими способностями. Скорее всего, поскольку я не обещала стать ослепительной красавицей в будущем, его забавляла сама мысль о том, чтобы превратить меня в сына. Правда, возможно, он просто любил фехтовать и не знал, как иначе убить время.

 Александра и представления не имела, какая боль и презрение к отцу звучали в ее голосе.

 – Александра! Девушка оторвала взгляд от проплывавшего мимо пейзажа. Вот уже два часа, с самого их шуточного поединка, герцог наблюдал за ней со странным задумчивым видом, заставлявшим ее крайне неловко себя чувствовать.

 – Да?

 – Ты сказала, что отец не слишком часто появлялся дома. Где же он проводил время?

 Темная тень затмила блеск глаз, но тут же исчезла, стертая намеренно равнодушной улыбкой.

 – Отец навещал нас два-три раза в год и оставался недели на две. По большей части он жил в Лондоне. И скорее был гостем, чем главой семьи.

 – Прости, – извинился Джордан, действительно сожалея, что вызвал ее на разговор о человеке, очевидно глубоко ранившем сердце девочки.

 – Не стоит… Но если бы вы смогли относиться более снисходительно к моей матери, я была бы вам очень благодарна. Когда-то мама считалась самой очаровательной и веселой женщиной во всей округе, но после смерти отца она… она сама не своя.

 – И поэтому взвалила бремя управления домом и слугами на четырнадцатилетнего ребенка, – уничтожающе бросил Джордан. – Я видел это жилище и встречался с твоими родственниками. Несладко же тебе пришлось.

 Она расслышала нотки гнева в его сухом тоне, и любовь к этому человеку стала почти нестерпимой – ведь он заботился о ней!

 Однако девушка покачала головой, не желая принимать его жалость:

 – Это было не так плохо, как вы считаете. Боже, как прекрасно сознавать, что кто-то о тебе беспокоится! Александра не знала, как сдержать нежность и благодарность, которые в этот момент испытывала к мужу, Не в состоянии высказать словами все, что ощущает, она осторожно вытащила из ридикюля тяжелые золотые часы с цепочкой. Для Александры эта вещь была священной – самая ценная собственность человека, которого она обожала. Девушка протянула часы Джордану и, когда тот с недоумением их принял, пояснила:

 – Они принадлежали дедушке. Подарок шотландского графа, который восхищался его знанием философов древности.

 Даже сейчас, при виде часов, лежавших на большой ладони Джордана, ее глаза увлажнились. Голосом, дрожащим от мучительно-трогательных воспоминаний, она прошептала:

 – Дедушка хотел бы, чтобы я отдала их вам. Вы бы ему понравились.

 – Сомневаюсь! – уверенно заявил Джордан.

 – Непременно понравились бы! Он часто говорил, что я должна полюбить благородного человека.

 – То есть аристократа? – неверяще пробормотал Джордан.

 – Нет-нет. Человека с благородной душой. Такого, как вы.

 Не зная, что Джордан уже является обладателем нескольких куда более красивых золотых часов, Александра пояснила:

 – Я, с разрешения герцогини, послала одного из ваших лакеев к себе домой, и Пенроуз отдал ему часы. Джордан крепко сжал подарок.

 – Спасибо, – только и ответил он.

 Она отдала ему две самые дорогие вещи, которые имела, – свою любовь и золотые часы. И каждый раз он отделывался сухой благодарностью. Очевидно, столь бесценные дары вызывали у него неловкость.

 Смущенное молчание, неизменно наступающее вслед за тем, как кто-то открыл душу и понял, что был слишком откровенен, воцарилось и теперь. Вскоре мягкое покачивание экипажа вкупе с воздействием плотного обеда убаюкало Александру. Однако, несмотря на мягкие сиденья, она так и не смогла устроиться поудобнее и задремать. Девушка пробовала прислониться к спинке, но при каждом толчке ударялась головой и просыпалась. Наконец, выпрямившись, Алекс скрестила руки на груди и прикрыла глаза. Но тут колеса попали в рытвину, и девушку резко бросило вправо. Она едва удержалась, чтобы не сползти на пол.

 Джордан сочувственно хмыкнул и похлопал по свободному месту рядом с собой.

 – Буду счастлив предложить мое плечо вместо подушки, миледи.

 Александра приняла приглашение с сонной благодарностью и примостилась на мягком сиденье, но, вместо того чтобы просто подставить плечо, Джордан обнял жену, так что она уютно устроилась у него на плече.

 «Миледи», – подумала Алекс, проваливаясь в сон. Как прекрасно звучит в его устах это слово.

 Землю уже окутали сумерки, когда она открыла глаза и с ужасом поняла, что лежит едва ли не на Джордане. За это время он изменил положение так, что упирался спиной в дверцу экипажа, а ноги положил поперек сиденья. Александра свернулась калачиком в объятиях мужа, обхватив его за талию и переплетясь с ним ногами.

 Испугавшись, что Джордан может проснуться и увидеть ее в такой непристойной позе, Александра осторожно подняла голову с его мускулистой груди и присмотрелась к нему сквозь полуопущенные ресницы. Сон смягчил обычно холодное выражение загорелого лица, разгладил резкие черты. Сейчас он выглядел куда менее грозным и неприветливым… совсем молодым, почти мальчишкой и… и бодрствующим!

 Глаза Джордана широко распахнулись, но он тут же свел брови, пристально всматриваясь в жену. На какую-то долю секунды в его взгляде блеснуло недоумение, словно он не узнавал ее; впрочем, оно тут же сменилось восхитительно-теплой, немного ленивой улыбкой.

 – Хорошо спала?

 Александра, слишком потрясенная, чтобы шевельнуться, кивнула и захотела привстать, но он сжал руки чуть сильнее, притягивая ее ближе.

 – He уходи, – прошептал он, жадным взглядом пожирая ее мягкие губы, прежде чем бережно коснуться трепещущих век. – Останься со мной.

 Он хотел, чтобы она его поцеловала, поняла Александра, полная бурлящей радости и неясных предчувствий: в этих неотразимо манящих серых глазах сверкало недвусмысленное приглашение. Девушка застенчиво прильнула к его губам, и муж тотчас положил руку ей на поясницу, медленно погладил ее по спине, ободряя и успокаивая. Его губы шевельнулись, словно побуждая ее сделать то же самое, и когда она последовала его примеру, Джордан положил свободную руку на ее затылок; пальцы неспешно, дразняще скользили по шее, а другая рука продолжала ласкающе поглаживать спину.

 Джордан целовал ее бесконечно долгими, опьяняющими поцелуями, распаляя ее страсть. Его язык обводил линию сжатых губ, стремясь приоткрыть их, потом проник внутрь, дразня легкими прикосновениями, пока Александра, сгорая от лихорадки желания, не ответила ему тем же. И тотчас мир будто взорвался. Джордан рывком притянул ее к себе, крепко прижимая к мгновенно затвердевшему доказательству своего желания, а язык стал дерзко вторгаться в ее рот в каком-то безумно возбуждающем запретном ритме, от которого тело Александры пронзали молнии неукротимого наслаждения.

 Только когда его пальцы сжали грудь, а потом скользнули за вырез шелковой блузки, девушка внезапно вынырнула из водоворота неизъяснимого наслаждения, в котором так охотно тонула. Но не отвращение, а удивление и угрызения совести заставили ее отпрянуть.

 Упершись кулачками в грудь мужа, она часто и глубоко задышала и наконец подняла голову, смущенно глядя в его пылающие серые глаза.

 – Я шокировал тебя, – хрипло пробормотал Джордан. И хотя это было правдой, от Александры не укрылась в его страстном взгляде легкая насмешка.

 Принимая безмолвный вызов, она снова прижалась к его губам и на этот раз, сама того не сознавая, прильнула к мужу. Нечто среднее между стоном и смехом вырвалось у Джордана, но когда девушка хотела отстраниться, он обхватил ее стальным кольцом, а поцелуй стал еще настойчивее. Александра, забыв обо всем, вновь отдалась его исступленным ласкам, отвечая на них с пробуждающимся желанием.

 Когда наконец Джордан отпустил Алекс, дыхание его было таким же прерывистым, как у нее. Подняв руку, он осторожно коснулся костяшками пальцев ее пылающей щеки.

 – Такая мягкая, – прошептал он. – Такая невероятно невинная.

 Гневно истолковав эпитет «невинная» как «наивная», Александра встрепенулась, обиженная до глубины души.

 – Должно быть, такому… искушенному человеку, как вы, я кажусь ужасно скучной простушкой.

 Но Джордан схватил ее за плечи и притянул обратно.

 – Это был комплимент, – бросил он, приблизив к ней лицо.

 Услышав чуть резковатые нотки в голосе, она совсем не к месту подумала, каков он бывает в ярости.

 Слегка тряхнув ее, Джордан коротко пояснил:

 – Неиспорченная, чистая, ни капли неискренности н притворства, понимаешь?

 – Превосходно, – парировала Александра, отзываясь скорее на тон, чем на слова, и, как только до нее дошла абсурдность происходящего, тут же разразилась смехом. – Неужели мы ссоримся из-за того, какая я милая?

 Ее неотразимая улыбка мгновенно погасила раздражение Джордана и породила ответную нерешительную улыбку в его глазах.

 – Кажется, так, – тихо согласился он, наконец, хоть н неохотно, признав, что больше не может притворяться перед самим собой, будто неотвязного безумного желания, внезапно охватившего его, не существует.

 Она снова прижалась щекой к его груди, но он смотрел куда-то поверх ее головы, мысленно перечисляя все возможные логические доводы, почему он сделает ошибку, если сегодня овладеет ею:

 Она молодая наивная идеалистка. Он – полная ее противоположность. Она жаждет отдать ему свою любовь, Ему же нужно только ее тело. Она стремится, чтобы он любил ее.

 Он же верит лишь в ту любовь, которая бывает между мужчиной и женщиной в постели.

 Она увлечена им.

 Он не желает обременять себя влюбленным ребенком. С другой стороны…

 Она хочет его. Он хочет ее.

 Приняв наконец решение, Джордан чуть шевельнулся.

 – Александра? – И когда жена вопросительно взглянула на него, спокойно, почти деловито спросил:

 – Ты знаешь, как делаются дети?

 У нее вырвался короткий смущенный смешок; лицо мгновенно залил горячий румянец.

 – Мы… мы обязательно должны обсуждать это? Губы Джордана едва заметно насмешливо дернулись.

 – Вчера я сказал бы, что в этом нет ни малейшей необходимости. Даже час назад я продолжал бы это утверждать. Теперь, боюсь, придется изменить свое мнение.

 – И что заставило вас передумать?

 Настал черед Джордана недоуменно взглянуть на нее.

 – Наши поцелуи, – признался он откровенно.

 – Но что общего это имеет с детьми?

 Джордан запрокинул голову, закрыл глаза и преувеличенно изумленно вздохнул.

 – Почему-то я был уверен, что ты об этом спросишь!

 Присмотревшись к странному выражению на лице мужа, Александра села и смущенно одернула платье. Мэри Эллен как-то пыталась убедить ее, что дети делаются точно так же, как щенята, но светлый ум Александры отверг этот невероятный вздор. Человеческие существа просто не способны вести себя подобным образом, и только такая пустоголовая болтушка, как Мэри Эллен. прислушивается к этой чепухе. Но, с другой стороны, ее подруга свято верила, что, если повернуться спиной к радуге, тебя ждет беда и что по ночам феи и эльфы пляшут под грибами. Поэтому она всегда ходила задом наперед, когда шел дождь, и отказывалась есть грибы.

 Александра украдкой взглянула на мужа и решила спросить его о том, что так тщательно скрывали от молодых девушек и что она просто была обязана узнать. Дедушка часто повторял, что единственным лекарством от такой болезни, как невежество, служат ответы на вопросы. Поэтому Алекс с искренним, нескрываемым интересом осведомилась:

 – А как делаются дети?

 Джордан, явно застигнутый врасплох, открыл было рот, словно намеревался ответить, но по какой-то причине слова не шли с языка. Сначала Александра была совершенно сбита с толку его странным молчанием, но внезапное озарение заставило ее покачать головой и сочувственно вздохнуть по поводу столь затруднительного положения.

 – Вам тоже неизвестно, верно?

 Резкий смех Джордана взорвал тишину. Запрокинув голову, он продолжал неудержимо хохотать, пока наконец не смог пробормотать:

 – Нет, Александра… известно.

 Только сейчас он сообразил, что за эту неделю смеялся куда больше, чем за целый год.

 Немного обиженная таким взрывом, Александра не отступала:

 – В таком случае как же это делается? Веселые искорки, все еще переливавшиеся в его глазах, медленно растворились, едва он положил ладонь на ее щеку, нежно пригладил волосы и сдавленным хриплым голосом пообещал:

 – Сегодня ночью я покажу тебе. Джордан еще не успел договорить, как экипаж свернул с дороги и въехал во двор ярко освещенной гостиницы.