• Современная серия, #8

Глава 33

 Грей Эллиот вместе с Лили Рирдон и Джеффом Сервантесом, стоя у неприметного двустороннего зеркала, наблюдали, как в комнате дознавателей Макнил и его постоянный партнер Джо Торелло готовились начать допрос Митчела Уайатта.

 – Кто они? – спросил Сервантес.

 – Пирсон и Левинсон. Адвокаты, – пояснил Грей.

 – Те самые Пирсон и Левинсон? Вместе, в одной комнате? – благоговейно прошептала Лили. – Удивительно, почему они не порекомендовали Уайатту адвоката по уголовным делам?

 – Порекомендуют. Когда время придет.

 Лили отчитывалась непосредственно перед Греем и вела дела, которые особенно его интересовали. Джефф отчитывался перед ней. Именно ему предстояло помогать Лили на предстоящем суде над Уайаттом.

 – Мы уже получили результаты обысков? – поинтересовалась Лили.

 – Пока нет, – покачал головой Грей.

 – Кто привез Уайатта утром? – допытывался Сервантес.

 – Сам приехал. Левинсон прошлой ночью позвонил мне домой, пока Уайатт еще был в воздухе. Похоже, кто-то доложил ему о наших обысках, и он сообразил, что мы его одурачили и что главный подозреваемый – он сам.

 – И все равно приземлился в О’Хэйр?

 – Как видите.

 – Поступок невинного человека? – предположила Лили.

 – Или довольно умного, который хочет, чтобы мы пришли к такому заключению, – возразил Джефф.

 – Думаю, он куда умнее, чем вам кажется, – вздохнул Грей, вытаскивая из кармана статью, которую нашел в Интернете и сегодня утром велел перевести с греческого на английский. – Шесть лет назад греческий репортер уговорил Ставроса Константиноса дать ему интервью, где просил объяснить, в чем секрет его успеха и как ему удалось вытеснить конкурентов.

 Грей показал снимок, на котором греческий магнат гордо поднимал вверх кулаки.

 Подпись под фотографией гласила: «Я дерусь кулаками, которые еще достаточно крепки. Правым кулаком я утверждаю силу и способен раздавить каждого, кто пойдет против меня. А вот левый кулак более деликатен: он использует разум, проницательность, рассудительность и сдержанную силу против моих врагов. Но действую я обоими кулаками».

 – И какое отношение это имеет к Уайатту? – удивилась Лили, отдавая ему статью.

 – Митчел Уайатт – его «левый кулак», – пояснил Грей. – Константинос говорит об этом в статье.

 Сервантес всмотрелся в зеркало:

 – Смотрите, как он сидит!

 Стол был овальным, с двумя стульями по сторонам и по одному стулу на концах. Уайатт сидел спиной к Пирсону, лицом к зеркалу, нога на ногу, косо отставив стул подальше от стола. На столе рядом с его локтем лежали блокнот и ручка. Тут же стояла нетронутая чашка с кофе, принесенная Макнилом.

 – Он повернулся спиной к одному адвокату и игнорирует другого.

 – Считает, что они ему не нужны, – предположил Грей. – Думаю, он надеется все уладить сам.

 – Адвокаты наверняка посоветовали ему ничего не пить, чтобы мы не смогли взять образцы ДНК, – добавил Сервантес. – Он также знает, что это двустороннее зеркало и что за ним наблюдают.

 Словно услышав, Уайатт повернул голову направо и уставился прямо на них.

 – Черт, – пробормотала Лили. – В жизни он даже лучше. Если среди присяжных будут гетеросексуальные женщины или голубые, я никогда не добьюсь обвинительного приговора.

 Грей, не отвечая, кивком показал на зеркало:

 – Внимание! Макнил собирается начать с фотографий. Хочет создать у него впечатление, что мы месяцами за ним следили.

 Макнил просмотрел снимки, сделанные им и Чилдрессом, и выбрал один, с крупным планом, где Уайатт и Донован целовались на лоджии «Энклейв».

 – Давайте потихоньку возвращаться назад, ко дню убийства вашего брата, согласны?

 Уайатт вскинул брови, но ничего не ответил.

 – Как вы можете объяснить вот это? – спросил Макнил, небрежно кидая снимок на стол.

 Уайатт чуть подался вперед, взглянул на снимок и пожал плечами:

 – По-моему, вы достаточно взрослый человек и сами все понимаете.

 Макнил бросил другую фотографию, сделанную предыдущей ночью на вилле. Ту самую, где рука Митчела лежала на груди Кейт.

 – Объясните это.

 Уайатт мельком посмотрел на снимок.

 – Что именно вам здесь непонятно?

 – Интересно, – протянул Грей, – не думал, что будет так легко вывести его из себя.

 – Ну уж нет! Он абсолютно невозмутим, – запротестовала Лили.

 – Ошибаетесь. Он стиснул челюсти, правда, всего лишь на миг. Уайатт страшно зол, но очень умело это скрывает. Помните об этом на суде.

 Макнил неторопливо уложил снимки в папку, позволив при этом Уайатту увидеть целую стопку подобных же папок со снимками.

 – Может, в таком случае проще начать сначала? – объявил он. – Где вы были в день исчезновения Уильяма Уайатта?

 – Я не знаю, какой это был день, – спокойно ответил Митчел. – Он отсутствовал некоторое время, прежде чем его жена и сын, поняв, что его нет на ферме, начали розыски.

 – Вы когда-нибудь бывали на ферме Уайаттов?

 – Никогда.

 – Уверены?

 – Совершенно.

 Инициативу перехватил детектив Торелло.

 Открыв конверт, он вынул прозрачный пакетик, где лежала кожаная пуговица с характерным рисунком, выдавленным на лицевой части.

 – Узнаете это?

 Адвокаты мгновенно насторожились.

 – Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, – поспешно вмешался Левинсон. Но Уайатт предпочел проигнорировать предупреждение:

 – Похожа на оторванную пуговицу с одного из моих пальто.

 – Знаете, где мы нашли эту пуговицу, мистер Уайатт? – Не дождавшись ответа, Торелло пояснил: – Она застряла под крышкой колодца, где обнаружили тело вашего брата. Колодец находится в нескольких футах от границы владений Уайаттов, где, по вашим словам, вы ни разу не бывали. Не хотите ответить правду?

 – Я уже сказал правду.

 – Можете ли вы объяснить, как эта пуговица туда попала?

 – Не могу.

 Торелло присел на край стола.

 – И каким же образом пуговица, которая, по вашему признанию, оторвалась от вашего же пальто, могла застрять в крышке колодца на ферме, где вы никогда не бывали?

 – Повторяю, – терпеливо ответил Уайатт, – у меня нет объяснений.

 Лили бросила на Грея довольный взгляд, но, к своему удивлению, заметила, что тот мрачно хмурится, сунув руки в карманы.

 – Он не убийца, – ответил он на ее недоуменный вопрос. – И уверен, что может это доказать.

 – О чем это вы? Как?!

 – Не знаю, но у меня предчувствие, что сейчас все откроется. Он уже дважды посмотрел на часы. Очевидно, сыт по горло.

 Торелло тем временем сверлил глазами Уайатта, но тот по-прежнему молчал. Тогда Торелло решил надавить:

 – Позвольте рассказать, как, по нашему мнению, эта пуговица застряла в крышке…

 – Уверен, что это будет весьма занимательная и затейливая история, но, к сожалению, у меня слишком мало времени. У вас есть что еще обсудить, помимо этой пуговицы?

 Торелло ошеломленно уставился на него.

 – Судя по вашему виду, вам нечего сказать. В таком случае я могу сообщить вам все необходимые сведения. Уильям исчез в ноябре. Пальто, с которого оторвана пуговица, было сшито в Лондоне и доставлено мне в Чикаго в конце декабря.

 – Где было приобретено пальто и может ли кто-то удостоверить дату, когда оно было доставлено? – вкрадчиво осведомился Макнил тоном «доброго» копа, поспешно выступая вперед.

 – Я дам имя и адрес своего лондонского портного. Он также сможет точно сказать, кто производит эти пуговицы, и засвидетельствовать, что у меня нет другой одежды с такими же пуговицами.

 – Где сейчас это пальто?

 – Я отослал его портному с просьбой заказать новую пуговицу и заштопать дырку, оставленную оторванной. Что-нибудь еще или мы закончили?

 – Не совсем, – покачал головой Макнил. – Когда вы впервые обнаружили, что пуговица пропала?

 – В середине января. Я вынул пальто из шкафа и увидел, что пуговицы нет. Понятия не имею, где ее потерял.

 – Либо в самом деле не знает, либо не хочет верить, – пробормотал Грей и, не отрывая взгляда от зеркала, приказал: – Скажите Макнилу, чтобы вышел.

 Сервантес постучал и просунул голову в дверь:

 – Простите, что вмешиваюсь, но мне нужен детектив Макнил. Детектив, могу я перемолвиться с вами словечком?

 Макнил вышел, закрыл за собой дверь и вопросительно взглянул на Грея:

 – Вы верите Уайатту?

 Грей кивнул:

 – Пока что да. Возьмите у него паспорт и посоветуйте не покидать Чикаго, пока мы не поговорим с портным и сами не осмотрим пальто.

 Уайатт мельком взглянул на лицо Макнила, вернувшегося в комнату, встал, молча вынул паспорт из внутреннего кармана пиджака и швырнул на стол, после чего взял чашку, сделал глоток и поставил обратно.

 – Вот вам ваша ДНК, и учтите, сданная добровольно. Постарайтесь не спутать с анализами кого-то другого, пока не закончите расследование. Итак, позвольте откланяться, – сухо отчеканил он. Адвокаты тоже поднялись и схватились за портфели.

 – Прошу не покидать Чикаго без нашего позволения.

 – Я учту ваше предупреждение, – коротко бросил он. – А вам лучше учесть мое: если я еще раз увижу эти снимки, где бы то ни было вне стен этой комнаты, похороню Грея Эллиота и всех детективов, принимавших участие в этом фарсе, под горой судебных исков, направленных как против вас лично, так и против города Чикаго и штата Иллинойс. И поверьте, я сделаю все, чтобы представители прессы узнали о вашем вуайеристическом хобби, а также дорогостоящих поездках на Карибские острова за счет налогоплательщиков во имя этого самого хобби. Короче говоря, я вываляю ваши имена в грязи, от которой вам не отмыться.

 – Вы мне угрожаете? – процедил Макнил.

 – Я недостаточно ясно выразился? – отрезал Уайатт. – Кстати, красивый у вас загар. Сразу видно, что вы хорошо отдохнули.

 Он направился было к двери в сопровождении открыто ухмылявшихся адвокатов, но остановился и послал следующую угрозу прямо в зеркало, за которым прятался Эллиот:

 – Требую, чтобы до конца дня вы встретились с Кэролайн Уайатт и объяснили, что я не имею никакого отношения к гибели Уильяма. Если не сумеете убедить Кэролайн, я приведу ее завтра утром в ваш офис, и вам придется делать это при мне.

 Едва дождавшись ухода Уайатта, Грей ворвался в комнату дознавателей.

 – Подумать только, меня второй раз за день обозвали вуайеристом, – смешливо пожаловался он и, повернувшись к Макнилу, добавил: – Встретимся завтра в десять в моем офисе. Принесите с собой все материалы. Я, кажется, знаю, кто убил Уильяма, но действовать придется крайне медленно и осторожно.

 – Договорились, – кивнул Макнил и, заметив, что прокурор изучает его редеющие волосы, с любопытством спросил: – Что-то не так?

 – У вас волосы вроде стали другими.

 – Это еще какими? – удивился Макнил, поспешно отводя глаза.

 – Не знаю точно… пушистыми…

 – Новый шампунь, – промямлил Макнил.