• Современная серия, #8

Глава 34

 В отличие от больших благотворительных мероприятий вечер в пользу детской больницы был эксклюзивным ежегодным событием, а лист приглашенных содержал всего триста пятьдесят имен, причем каждое выбиралось по соображениям щедрости жертвователя. Гостям подавался изысканный ужин, на протяжении всего вечера проходил аукцион, где продавались настоящие шедевры искусства, ювелирные изделия музейной ценности и бесценный антиквариат. Начальная цена за самые дешевые предметы была пятьдесят тысяч долларов, а столик на десять человек стоил сто тысяч долларов с каждого.

 И год за годом во время ужина мэр Чикаго объявлял имя почетного гостя и самого щедрого филантропа. В этом году почетным гостем вот уже в пятый раз был Сесил Уайатт.

 Праздник проходил в клубе «Фаундерз», занимавшем два верхних этажа в Эндикотт-Тауэр, роскошном восьмиугольном восьмидесятиэтажном здании из стекла и камня, расположенном в деловой части города.

 Членство в клубе сначала было ограничено богатыми потомками семей – основателей города, но поскольку многие потомки не сумели сохранить состояния предков или совершили еще более ужасные преступления, клуб несколько смягчил требования. Теперь, для того чтобы стать членом клуба, представителям той или иной семьи достаточно было принимать «значительное участие в общественной жизни города» на протяжении последних ста лет и иметь достаточно денег, чтобы позволить себе членские взносы в пятьдесят тысяч долларов. Однако в качестве мер безопасности рекомендации давались исключительно советом директоров, что предотвращало появление в клубе «нежелательных личностей», которые претендовали на членство в клубе, просто подавая заявления, а потом, когда ничего не получалось, поднимали жуткий шум.

 Как только желанное членство было получено, новому члену позволялось наслаждаться прекрасными интерьерами клуба, роскошными обедами и ужинами и, конечно, вовсю хвастаться такой честью.

 На обстановку и мебель не жалели никаких расходов: все тут было предназначено для того, чтобы производить впечатление, и устроители достигли цели. Достаточно сказать, что на втором этаже клуба был сделан специальный вестибюль для лифтов: восьмиугольная ротонда с изящной оградой из кованого железа, от которой вела дорожка к широкой лестнице, грациозно спускавшейся на первый этаж. Гигантская люстра была подвешена в центре потолка второго этажа, и с многочисленных позолоченных ярусов свисали великолепные хрустальные подвески.

 В передней части зала у своего столика стоял Мэтт Фаррел, наблюдая, как жена медленно пробирается сквозь толпу на первом этаже. Извинившись перед своим собеседником, он поспешил ее догнать.

 – Ищешь кого-то? – спросил он, подходя сзади. Мередит смотрела вверх, на ротонду второго этажа, где были выставлены лоты аукциона.

 – Просто хочу убедиться, что все идет, как полагается.

 Она была хозяйкой сегодняшнего вечера и несколько месяцев трудилась не покладая рук, совещалась с различными комитетами, обсуждала бесчисленные детали, не бросая своих основных обязанностей президента «Бэнкрофт энд компани».

 Мэтт, подражая ей, посмотрел наверх, где приглашенные переходили от столика к столику с бокалами шампанского в руках, записывая ставки, беседуя и смеясь, под звуки струнного квартета, разместившегося на лестничной площадке. Столики, освещенные свечами, были уставлены сверкающим хрусталем и фарфором и украшены великолепными розами, кремовыми с красным, привезенными из Южной Америки.

 – Больше половины гостей толпятся наверху с ручками наготове, а армия официантов разносит выпивку, чтобы они окончательно размякли. Твой успех гарантирован. И, – нежно прошептал он, – ты потрясающе красива.

 Мередит послала ему ослепительную улыбку, взяла его под руку, чуть сжала и кивнула в сторону главного стола, где почетный гость беседовал с мэром.

 Мэтт едва заметно поморщился:

 – Вполне типично для Сесила Уайатта! Удрать из больницы, чтобы войти на очередное возвышение и принять очередную награду. И словно для того чтобы смыть дурной вкус во рту, поспешно проглотил остаток шампанского. Рядом немедленно появился официант с подносом.

 – И сколько ты истратила на спиртное? – поддел Мэтт.

 – Много, – вздохнула она. – Смотри, а вот и Митчел!

 В дверях действительно появился Митчел. Вежливо улыбаясь своим новым «друзьям семьи», которые то и дело останавливались перед ним, чтобы поздороваться или представиться, он медленно шел по залу. Минуту спустя рядом появился Сесил и отвел внука в сторонку.

 Мередит недоуменно тряхнула головой:

 – Так и не могу привыкнуть к этому зрелищу: Митчел в обществе Сесила. Мы так давно знаем Митчела, и он столько раз гостил у нас! Просто поверить невозможно, что он ждал полгода, чтобы рассказать о родстве с Сесилом! И если бы мы не увидели его на дне рождения Сесила, вряд ли вообще что-то узнали.

 – Можно подумать, ты была бы на седьмом небе, обнаружив, что связана родством со старым деспотичным эгоцентриком! Впрочем, погоди... ты уже влипла, – поддразнил Мэтт, а Мередит, расхохотавшись, поцеловала мужа в щеку.

 – Ш-ш... – прошептала она, – мой отец стоит прямо у тебя за спиной.

 – Это совсем плохо, – притворно вздохнул он. – Давай поменяемся местами. Терпеть не могу оказываться к нему спиной.

 Мередит знала, что в каждой шутке есть доля истины. Особенно в этой. У Мэтта были веские причины не любить ее отца. Когда они были совсем молоды, именно он разрушил их брак. Правда, десять лет спустя Мэтт снова появился в ее жизни, но отец опять попытался вмешаться и в результате едва не потерял Мередит. И теперь Мэтт терпел его ради жены, но так и не простил. И не простит.

 – Я в долгу у него за то, что убедил директоров клуба позволить нам устроить здесь праздник, – заметила Мередит. – Это действительно огромное достижение, которым не грех и похвастаться.

 – Он сделал это не ради тебя, – хмыкнул Мэтт. – Просто хотел показать мне, что все еще может чем-то тебе помочь. Добиться того, что мне не по силам. Бывшие рабочие сталелитейного завода из Гэри, штат Индиана, не могут стать членами клуба, независимо от того, насколько преуспели в жизни. Знаешь, каким образом я это усвоил?

 Плечи Мередит тряслись от смеха, потому что она уже имела некоторое представление о том, каким может быть ответ.

 – И каким же образом, дорогой?

 – Твой отец сказал. Повторил пятьдесят раз. Только на этой неделе Мередит рассеянно улыбнулась и снова устремила взгляд на Митчелла.

 – О, смотри, Оливия Хиберт держит его под руку, до чего же забавно наблюдать, как он ухаживает за маленькой старушкой. Ему бы куда больше подошла роскошная красавица с экзотическим именем, а он относится к тетке с таким терпением и искренним энтузиазмом.

 – Митчел все делает с искренним энтузиазмом, – суховато ответил Мэтт, – и ему легко сегодня быть терпеливым, потому что завтра он улетает в Европу. Он уже сказал, что мечтает лишь об одном поскорее оказаться по другую сторону океана и как можно дальше от Чикаго.

 Лицо Мередит помрачнело.

 – Что-то его тревожит.

 – То есть не обвинение в убийстве брата, необходимость отдать паспорт и вынужденно оставаться в городе, пока Грей Эллиот не проверит его показания? Ты это хочешь сказать?

 Мередит, проигнорировав иронию в его тоне, усердно закивала:

 – Что-то кроме вышеперечисленного. Эти проблемы разрешились, и поскольку Кэролайн сегодня с ним, значит, согласна, что он непричастен к гибели Уильяма. Нет, у него на уме совсем другое.

 – Я не заметил в нем ничего необычного.

 – Мужчины таких деталей не замечают, – вздохнула она. – Тебе не приходило в голову, что он ни разу не упомянул при нас имя Кейт? Она была настолько небезразлична ему, что он собирался курсировать между Чикаго и Карибскими островами, только чтобы видеться с ней каждый вечер. Но с тех пор он молчит. Я попыталась кое-что выведать, спросив: не появился ли в его жизни кто-то особенный? Он сказал, что нет.

 – Митчел не рассуждает вслух о женщинах в своей жизни.

 – Да, но при этом позвонил Заку, чтобы поговорить о Кейт, – возразила Мередит. – Интересно, что с ней произошло?

 – Она так и не побывала на яхте. Когда Зак спросил, что случилось, Митчел буркнул: «Возникли сложности», – и больше тот от него ничего не дождался, – напомнил Мэтт как раз в ту минуту, когда рядом остановился официант с подносом канапе.

 – Да, ты уже говорил. Так, значит, для Мариссы путь свободен?

 Мэтт так и замер с протянутой к подносу рукой.

 – Для нашей дочери? Мариссы?

 – Когда я вчера поцеловала ее на ночь, она сказала, что решила выйти замуж за Митчела, когда подрастет.

 – Я к такому не готов! – объявил он, выбрав, наконец, канапе с подноса.

 – Похоже, наш будущий зять потихоньку курсирует в нашем направлении, – ухмыльнулась Мередит.

 – Кейт, – сочувственно прошептала Холли, – мы не можем просидеть весь вечер в дамской комнате. Выпей это и идем.

 Говоря это, она вынула пустой бокал из трясущейся руки Кейт и заменила на свой, полный.

 – Пей до дна, – одобрила Холли.

 – Митчел там! – едва не заплакала Кейт. – Я видела его с балкона.

 – Знаю. А теперь постараемся, чтобы он увидел тебя.

 – Я не готова выйти на люди.

 – Готова-готова!

 Кейт машинально осушила бокал, второй за десять минут.

 – Как я выгляжу?

 Холли критически осмотрела подругу. Серое атласное платье, подражание элегантным роскошным нарядам тридцатых годов, косого покроя, с узким лифом фасона «американская пройма» и глубоким треугольным вырезом, невероятно шло Кейт. Чтобы дополнить ретро-стиль платья, Кейт уложила волосы волнами и заколола с одной стороны старинным гребнем с аметистами и бриллиантами, позаимствованным у матери Эвана.

 – Мне нравится эта прическа а-ля Вероника Лейк [6]. – объявила Холли. – А, глядя на гребень, каждый сочтет, что твои серьги настоящие, а не обычная бижутерия.

 И в самом деле, с ушей почти до плеч Кейт свисали длинные серьги с поддельными аметистами и бриллиантами.

 Обе посторонились, когда две женщины, воспользовавшись туалетом, прошли через увешанное зеркалами помещение. Женщины улыбнулись, кивнули, прежде чем выйти, и в открытую дверь донеслись смех и музыка.

 Холли подождала, пока дверь снова закроется, после чего снова отняла у Кейт бокал и взяла ее под руку.

 – Я обещала наставить тебя и объяснить, как пройти через это, – начала она торжественно, глядя в широко раскрытые, лихорадочно блестящие зеленые глаза. – И я намеренно выжидала нужного момента. – Она повернула Кейт лицом к зеркалу и бесцеремонно ткнула пальцем в ее отражение: – Взгляни на себя. Ты абсолютно неотразима! Это твоя ночь, Кейт! Твой дебют в качестве будущей жены Эвана, и сегодня ты увидишь, что даже самые закоренелые снобы будут приветствовать тебя как свою. Они уже знают, что ты не какая-нибудь жалкая охотница за приданым, а дочь владельца чикагского ресторана, который тоже был знаменитостью в своем роде. Ты его преемница. Обладаешь природной элегантностью, умеешь держаться и выделяешься из толпы. А главная твоя черта – доброе сердце, что делает тебя бесконечно привлекательной. Пока что тебе все ясно?

 Смущенная всей этой лестью, Кейт кивнула:

 – Я все поняла. Хочешь, чтобы сегодня я считала себя блистательной.

 – Ты в самом деле блистательна. А теперь речь пойдет о Митчеле Уайатте. В течение следующих двух часов тебе предстоит обязательно с ним столкнуться...

 Три женщины, смеясь и болтая, вошли в комнату, чтобы поправить косметику. Девушки мгновенно повернулись к зеркалу, делая вид, что занимаются тем же. Кейт вытащила из сумочки помаду, но при мысли о том, что она снова взглянет в синие глаза Митчела, увидит это жесткое красивое лицо, ей становилось не по себе. Он заставил ее смеяться, стонать от наслаждения, сжимал в объятиях так крепко, словно не собирался отпускать. И всего хуже, он так вскружил ей голову, что она вообразила себя влюбленной.

 А потом он отослал ее на виллу, велев как можно скорее порвать с Эваном, хотя сам не собирался больше видеться с ней.

 Теперь, оглядываясь назад, она ясно видела: все, что делал Митчел с того момента, как она встретила его, даже когда послал за «скорой» и доктором, чтобы помочь Максу, служило одной цели. Она ничуть не сомневалась, что он сам послал ей «Кровавую Мэри», а потом явился в ресторан, чтобы представиться.

 При мысли о том, как хладнокровно он назначил свидание, после того как она вылила на него коктейль, Кейт скрипнула зубами.

 «Будь я на вашем месте, предложил бы пригласить меня к ужину...»

 Из всех эгоистичных, наглых, спесивых...

 Наверное, он был поражен и очень доволен, когда представился и она не узнала его имя. Ее неведение облегчило ему задачу. Как он, должно быть, забавлялся, соблазняя безмозглую подружку Эвана Бартлетта!

 – Перестань перебирать в памяти все, что он сделал, – настойчиво потребовала Холли, едва женщины удалились. – Хотя бы на сегодняшний вечер забудь все кошмарные подробности и постарайся быть абсолютно объективной, иначе все завалишь! Пойми простую истину: Митчел Уайатт настолько закомплексован, что пытается сквитаться с Эваном, соблазнив тебя! И все только потому, что Эван посвящен в его тайны! Согласись ты прыгнуть к нему в постель сразу, после ужина на вилле, все кончилось бы в ту же ночь и не затронуло бы твоих чувств. Но тебе приспичило сначала узнать о нем побольше. Поэтому ему пришлось вернуться к тебе и рассказать о брате, после чего он принялся активно обольщать тебя в саду. Но как только сообразил, что ты не собираешься спать с ним в номере, снятом на имя Эвана, перебрался в отель на Сен-Мартене. Там он честно предупредил, что не стоит питать никаких иллюзий и ложных надежд и добавил, что не желает ни сложностей, ни «магии». Ему всего лишь нужен хороший секс с тобой, только и всего. И ты снова отклонила его предложение, поэтому он выдал знаменательные фразы: «давай все усложним» и «я чувствовал то же самое»...

 – Хочешь сказать, что это отчасти моя вина?

 – Господи, нет! Я пытаюсь объяснить, что его истинным намерением вовсе не было причинить тебе боль. Ему требовалось либо заставить Эвана молчать, либо поставить на место, заимев интрижку с его подругой.

 Кейт пробил озноб. В устах Холли логика Митчела казалась безупречной, а методы – безжалостными.

 – Я скажу тебе что-то такое, чего не говорила раньше, – продолжала Холли. – Думаю, что в каком-то отношении Уайатту было с тобой лучше, чем он ожидал. Иначе после секса он просто похлопал бы тебя по заду и отослал на виллу.

 – С чего бы это? Ведь я была такой страстной, на все готовой партнершей в постели, – с горьким самоуничижением произнесла Кейт.

 – Неплохой аргумент, но почему он повел тебя в казино и, самое главное, почему сидел с тобой в постели, любуясь рассветом? Типы, которым нужен только секс, немедленно поворачиваются к женщине спиной и засыпают.

 К полному унижению Кейт, она жадно схватилась за это слабое утешение. Не потому что поверила. Просто отчаянно нуждалась в любом средстве, способном хоть немного облегчить бремя стыда.

 – Однако, – жизнерадостно заявила Холли, – это не меняет того факта, что он холодный, расчетливый подонок с гигантским эго, и ты просто обязана отомстить. Любым способом. Даже самым подлым.

 – Но как мне это сделать? – спросила Кейт, зачарованно глядя на Холли.

 – Веди себя так, словно он всего лишь мимолетное, легко забываемое увлечение.

 – Он не поверит. Знает, как я к нему отношусь. Я оставила его, пообещав порвать с Эваном и вернуться назад.

 – Да, но он не может быть на сто процентов уверен, что ты это сделала. Далее, он не может быть на сто процентов уверен, что ты не использовала его как племенного жеребца в отсутствие Эвана. И кроме того, он не может быть на сто процентов уверен, что ты с самого начала не знала, кто он, и что твоей целью не было вытянуть из него кое-какие смачные подробности, чтобы поделиться со своими подружками!

 – Но кто способен на такую гнусность? – фыркнула Кейт.

 – Женщины в твоем новом социальном кругу, который также является и его кругом, – спокойно заявила Холли. – Поверь, я знаю, каковы они. Выросла в их храме злобных шуточек и ледяных сердец. Эван инстинктивно понимает, по каким правилам следует играть, поэтому и хотел, чтобы ты сегодня была здесь. Он постарается, чтобы Уайатт увидел тебя с ним, веселую, смеющуюся, гордую. Главное – высоко держать голову. Присутствие Эвана покажет Уайатту, что он просто ничтожество и ничего для тебя не значит.

 – Подумать только, – с грустной улыбкой выдохнула Кейт, – что из нас двоих именно мне полагается разбираться в психологии.

 – Учебники по психологии пишутся не для избранного общества. Словом, теперь картина тебе окончательно ясна, верно?

 – Абсолютно.

 – Итак, единственная эмоция, которую тебе позволено проявить при встрече с Уайаттом... единственная эмоция, которая даст тебе некоторое удовлетворение...

 – Сдаюсь, – вздохнула Кейт, улыбнувшись столь драматичной паузе. – И что это за эмоция?

 – Улыбка! Ты должна обращаться с ним чуть свысока и с веселой улыбкой, словно знаешь забавный маленький секрет, о котором он понятия не имеет.

 – И какой же секрет мне известен? – с некоторым раздражением спросила Кейт.

 – Это тот самый вопрос, который станет его мучить. Вопрос, который еще долго не даст ему покоя.

 Мэтт и Мередит обменялись смеющимися взглядами с Митчелом, пытавшимся развернуть тетку в их сторону. Но старушка цеплялась за его руку, радостно щебеча и заставляя его останавливаться каждые несколько шагов, чтобы представить племянника очередному гостю. Он был выше ее на фут с лишним, и чтобы понять смысл ее болтовни, то и дело сгибался в три погибели.

 Мэтт подошел к бару и заказал водку для Митчела, а к тому времени как вернулся со стаканом, Митчел уже стоял рядом с Мередит. Протянув ему водку, Мэтт объявил:

 – Это твоя награда за успешное окончание долгого, изнурительного путешествия.

 – Выпивка не помешает, – согласился Митчел и, поднеся стакан к губам, поднял глаза...

 И увидел Кейт.

 Увидел и застыл, недоверчиво сведя брови. Как она оказалась здесь? Как девчонка с курчавыми рыжими волосами, целовавшая его на лоджии отеля, превратилась в светскую даму в элегантном, дорогом атласном платье, спокойно общавшуюся с сильными мира сего, членами высшего общества, многие из которых отводили ее в сторону, чтобы чмокнуть в щечку и поболтать.

 – Это Кейт Донован, – пояснил Мэтт, проследив за направлением его взгляда. – Ее отец недавно умер, и, насколько я понял, она пытается управлять его рестораном. Разве мы никогда не ужинали у Донована, когда ты приезжал сюда?

 – Никогда.

 – Обязательно сходим, когда ты соберешься сюда в следующий раз. Кстати, когда ее отец был жив, приходилось заказывать столик не меньше чем за две недели. Может, теперь все будет по-другому.

 – Знаете, что Кейт только что обручилась на островах? – вставила Оливия, спеша принять участие в беседе.

 – Н-нет, – пробормотала Мередит, заметив, что Митчел опять смотрит в сторону Кейт.

 Оливия утвердительно кивнула и обратилась к Митчелу:

 – Не правда ли, романтично?

 – Мне трудно судить, – коротко ответил племянник.

 – Объявление появилось в четверг в «Трибюн», – добавила тетка и, заметив, что Кейт как раз отошла от группы собеседников, жизнерадостно окликнула: – Кейт, дорогая, иди к нам! – Довольная тем, что девушка ее заметила, Оливия повернулась к Митчелу и добавила: – Ты, кажется, знаком с женихом, дорогой?

 – Разве?

 – Да. Она помолвлена с Эваном Бартлеттом.

 Митчел пристально рассматривал содержимое стакана.

 – Неужели? С Эваном Бартлеттом? – переспросил он с холодной, иронической усмешкой.

 Глаза супругов встретились, и Мэтт едва заметно кивнул жене. Значит, это и есть та самая Кейт!

 Колени Кейт тряслись, а сама она от всей души жалела, что в бокале осталось всего несколько капель шампанского и с каждой минутой она все больше теряет присутствие духа.

 Кейт сама не понимала, как умудряется сохранять внешнее спокойствие и сдержанность. Она нашла в себе силы ответить на призыв Оливии и готова встретить человека, который использовал ее и бросил.

 – Здравствуй, дорогая! – воскликнула Оливия, целуя ее в щеку. – Надеюсь, вы с Эваном будете счастливы.

 Этот ритуал повторялся сегодня десятки раз: приветствие, наилучшие пожелания и традиционно-равнодушный поцелуй. Должно быть, так принято в тех кругах, где вращается Эван, и всех обрученных поздравляют подобным образом. Она напряглась, ожидая, что Митчел последует примеру тетки, особенно после того, как Оливия официальным тоном добавила:

 – Позволь представить моего племянника, Митчела...

 Как ни странно, но, несмотря на состояние Кейт, все шло словно по маслу. Она взглянула в потемневшие глаза Митчела с таким видом, словно знала забавный маленький секрет, который не собиралась с ним делить.

 – Мы уже знакомы, – ответила она, слегка подавшись вперед и механически подставляя щеку в ожидании приветственного поцелуя.

 – ...и уже целовались, – холодно бросил Митчел, игнорируя подставленную щеку.

 Мэтт поспешно встал перед растерявшейся Оливией, положил ее руку себе на сгиб локтя и торжественно повел к столу.

 Потрясенная, но полная решимости казаться беспечной и спокойной, что бы он ни сказал или ни сделал, Кейт склонила голову набок и одарила его игривой улыбкой.

 – Разве у вас не найдется добрых пожеланий для меня? – кокетливо спросила она.

 – Сейчас придумаю. – Немного помедлив, он издевательски отсалютовал ей стаканом: – За твой вечный успех в подъеме по социальной лестнице, Кейт!

 Грязный намек на то, что она втируша, стремящаяся пролезть в высшее общество, несколько поколебал ее стойкость духа.

 – О, не подначивай опрокинуть на тебя очередной коктейль!

 – Такая выходка слишком типична для среднего класса и потому непростительна, – уничтожающе бросил он, – а ведь ты стараешься пройти в высшую лигу. Здесь, в этой самой лиге, мы обманываем, лжем, мошенничаем, говорим гадости друг другу, но только с глазу на глаз. Публичные выражения чувств – дурной тон. – Но тут он увидел, как изумрудные искры в ее глазах быстро разгорелись опасным пламенем, и намеренно подлил в этот огонь словесного масла: – Прими мой совет и помни правила в следующий раз, когда подцепишь незнакомца в отеле...

 – Заткнись! – в бешенстве прошипела Кейт.

 – ...чтобы наставить рога тому чванливому кретину, за которого выходишь замуж.

 И тут Кейт сорвалась. Тревоги последних дней и природная вспыльчивость сыграли с ней злую шутку, и она попыталась заставить его замолчать единственным доступным ей способом – выплеснула в лицо то, что еще оставалось в бокале. Правда, там было недостаточно жидкости, чтобы поразить мишень, но несколько капель расплылось на его груди, намочив рубашку. Кейт со смесью страха, стыда и свирепой радости приготовилась к взрыву.

 – Жест лишен той спонтанности, какая была на Ангилье, – невозмутимо заметил он, принимаясь небрежно стряхивать жидкость, – однако цвет куда лучше.

 Кейт не нашлась, что ответить и судорожно дернула головой влево, где услужливый официант уже маячил с подносом на котором возвышались бокалы с шампанским. Запоздало вспомнив о необходимости сделать вид, будто ничего не произошло, Кейт схватила полный бокал, дрожащими пальцами стиснула салфетку и панически уставилась на Митчела, который продолжал все тем же бесстрастным тоном:

 – Немедленно отдай салфетку и натяни извиняющуюся улыбку на физиономию... – Кейт автоматически протянула ему салфетку. Он взял ее и, продолжая вытирать рубашку, спокойно докончил: – ...иначе Бартлетт поймет, что женится на аморальной стерве с гнусным характером.

 – Предупреждаю... – пробормотала Кейт, но ей нечем было ему пригрозить.

 Поэтому она оглянулась, пытаясь понять, наблюдают ли за ними, и покрепче сжала ножку бокала: единственную соломинку, за которую можно схватиться в этом ускользающем безумном мире.

 Не дождавшись продолжения, Митчел искоса взглянул на нее и заметил, как судорожно вцепились ее пальцы в бокал. Поспешно опустив голову, он вкрадчиво пробормотал:

 – Если ты хотя бы наклонишь стакан в мою сторону, растянешься на своей заднице раньше, чем первые капли упадут на пол.

 И, приняв ее неподвижность за нерешительность, поднял голову и взглянул на нее глазами, в которых ощетинились осколки льда.

 – Испытай меня, Кейт, – тихо попросил он. – Валяй, испытай меня.

 Временный паралич уступил место мучительному осознанию реальности, возмутившей ее настолько, что голос понизился до дрожащего шепота:

 – Господи... под всем этим фальшивым обаянием... и маской светского льва кроется... кроется монстр!

 Вместо того чтобы оскорбиться или разгневаться, он недоуменно уставился на нее и, грустно улыбнувшись, покачал головой:

 – А что ты ожидала найти, солнышко: брошенного любовника с разбитым сердцем? – И прежде чем Кейт успела ответить, коснулся ее бокала своим в подобии тоста и устало обронил: – Прощай, Кейт.

 Он отошел, а Кейт обнаружила, что смотрит прямо в прищуренные глаза Мередит Бэнкрофт. Еще секунда – и Мередит повернулась и последовала за Митчелом.