• Современная серия, #7

Глава 23

 Когда прибыла Кортни, Джейсон торчал на кухне, помогая Хильде приготовить то, что обычно ел на ленч, поэтому Джо О'Хара пошел открывать дверь.

 — Скажу Кортни, чтобы не очень рассиживалась, — сказал он Ли.

 — Нет, не нужно! Пусть побудет немного.

 — Только не позволяйте уговорить себя на партию в кункен12, — предупредил Джо, — потому что она жульничает.

 — Вот и нет, — парировала появившаяся в холле Кортни.

 Ли, оглянувшись, улыбнулась последним изыскам моды шестнадцатилетней девочки. Высокая, тонкая и плоскогрудая Кортни забрала мелко завитые волосы в конский хвост, торчавший над левым ухом. На шее болтался красный шерстяной шарф. Туалет дополняли футболка с надписью «Нирвана», джинсы с огромными дырами на коленях и бедрах и незашнурованные армейские ботинки. Вместо серег в ушах торчали золотые английские булавки длиной дюйма три каждая.

 — Не знала, что вы с Джо знакомы, — удивилась Ли.

 — Я заходила несколько раз, пока вы были в больнице, — пояснила Кортни, — чтобы хоть что-то узнать.

 Она подошла к дивану, уставилась на лицо Ли, и та впервые за все время их знакомства увидела, как девочка нахмурилась. Но последовавшая реплика оказалась, как всегда, типично и уморительно непочтительной.

 — Вот это да! Когда я увидела по телевизору, как тащат вашу машину, сразу подумала, что вы скорее всего выглядите так, словно влетели по-крупному.

 — А как же я выгляжу на самом деле?

 — Как будто катались на роликах, — озорно ухмыльнулась Кортни. — Лицом вниз.

 Ли рассмеялась и вздрогнула: звуки собственного голоса показались чужими и незнакомыми.

 — У вас гости? — спросила Кортни, когда из кухни донеслось восклицание Джейсона. — Тогда я приду позже.

 — Нет, останься. Честно говоря, сделаешь мне огромное одолжение. Там мой хороший друг, который считает, что разговор по душам — как раз то, что мне необходимо, но у меня как-то не получается сосредоточиться на предметах, которые в данный момент его интересуют.

 Тут вмешался Джо, спросивший у Кортни, что та будет пить.

 — Почему бы не позволить Кортни сыграть с ним в кункен? — проворчал он. — Через полчаса он останется без единого цента и будет вынужден занимать деньги на такси.

 Кортни ответила презрительным взглядом.

 — Я буду паинькой, — пообещала она. — Стану ловить каждое его слово и говорить только то, чего он от меня ожидает.

 — Будь собой. Меня волнует не то, что ты скажешь, а что может сказать Джейсон в твоем присутствии.

 — Неужели? Что же, это приятная новость. Мой отец обычно обливается холодным потом каждый раз, когда я вхожу в комнату, где он сидит с гостями. А вы, Джо, если хотите отыграться, я дам вам шанс позже, на кухне.

 — А я пока пойду найду автомат. Хочешь, как обычно, колу с засахаренной вишней в ликере и шоколадным сиропом?

 — Господи, какая гадость! — констатировал Джейсон, возникший в комнате с тарелкой в правой руке и мартини — в левой.

 Ли представила гостей друг другу.

 — Кортни посещает специальные писательские курсы для одаренных школьников в Колумбийском университете, — сообщила она Джейсону, ставившему тарелку и стакан на журнальный столик.

 Тот одним взглядом окинул потрепанные джинсы и поношенные армейские ботинки девочки и, очевидно, посчитав ее недостойной своего внимания, пожал плечами.

 — Хорошо, — вяло обронил он. Ли покоробила его грубость.

 — Кортни, это Джейсон Соломон, автор «Белого пятна».

 — Той самой пьесы, которая получала потрясающие рецензии, пока в ней играла Ли, — кивнула Кортни, осторожно садясь на диван.

 Джейсон нахмурился, услышав, как фамильярно разговаривает девчонка с Ли, и обратился к ней высокомерным тоном взрослого, наставляющего восьмилетнюю олигофренку.

 — Мисс Кендалл, — подчеркнул он, — прекрасная актриса. Но для того чтобы бродвейская пьеса имела сокрушительный успех, необходимо нечто большее, чем хорошая игра.

 Вместо ответа Кортни щелкнула пальцами, подскочила и направилась к кухне.

 — Забыла сказать О'Хара, чтобы не клал льда в колу. Посчитав, что она его не слышит, Джейсон подался вперед:

 — Ты знаешь семью, в которой она живет? — Нет.

 — Так тебе следовало бы предупредить этих людей. Я знаю одну богатую пару, которая позволила бедной школьнице пожить с ними на время учебы. Девица соблазнила их сына, когда тот приехал домой на Рождество, забеременела, и беднягам пришлось истратить целое состояние, чтобы откупиться от нее. У девчонок вроде Кортни чересчур большие амбиции. Учась на стипендии, они всеми силами стараются втереться в состоятельные семьи вроде той, в которой она сейчас живет…

 Он осекся, увидев, что Кортни возвращается. Ли задумалась, не стоит ли прояснить ситуацию, но так рассердилась на его несправедливые обвинения, что решила либо предоставить Кортни самой управиться с ним, либо позволить ему думать что хочет.

 — Ты уже узнала задание по журналистике? То самое, которое засчитывается за половину экзаменационной оценки?

 Корни кивнула.

 — Нам нужно взять интервью у самой влиятельной или знаменитой особы, к которой мы сможем получить доступ, и чем труднее дастся нам это интервью, тем выше будет оценка. Кроме того, руководитель собирается учитывать качество интервью, уникальность нашей позиции, точки зрения, подхода к теме, ценность новой или необычной информации, которую мы узнаем от этой особы, а также легкость изложения. Только одному человеку поставят «отлично». Пока что я первая в классе, но ненамного опережаю остальных, так что мне придется из кожи вон вылезти.

 — А ты уже наметила, кого хочешь интервьюировать? Девочка ответила виноватой улыбкой.

 — Вы — первая, о ком я подумала, но от нас требуется… вытягивать сведения, скрытые тайны, вещи, до которых пока никто еще не докопался. Но даже если у вас и есть какие-то мрачные, глубоко похороненные секреты, я не желаю никому их выдавать.

 — Спасибо тебе за это, — облегченно вздохнула Ли. — Кого еще ты имела в виду?

 — Пока никого. Камилла Бингли собирается взять интервью у архиепископа Линдли: он друг ее отца. Она думает, что сумеет заставить его высказаться на тему проблем в католической церкви. Отец Брента Гентнера — друг сенатора Кеннеди, и Брент точно уверен, что тот не откажется выслушать его вопросы.

 Она жадно глотнула кока-колу.

 — Для того чтобы обставить Камиллу и Брента, мне придется взять интервью у папы или президента.

 — И ты думаешь, что тебе это удастся?

 — Да, если захочу. Проблема в том, что папа тяжело болен, а президент уже раздает кучу интервью.

 — Так или иначе, а тебе в любом случае было бы трудновато связаться с ними, — снисходительно заметил Джейсон.

 Кортни вытаращилась на него с таким видом, словно не могла представить подобную тупость.

 — Я бы не стала звонить сама. Попросила бы Ноа13.

 — Того самого, который из ковчега? — пошутил Джейсон.

 — Того самого, который мой брат.

 — Ясно. Твой брат Ноа имеет право в любую минуту звонить папе и президенту по прямым телефонам?

 — Насчет папы не уверена. Мы не католики, но Ноа пожертвовал землю там, где…

 И тут Джейсон догадался соотнести имя брата Кортни с ее фамилией и сообразил, что речь идет о широко известном миллиардере из Флориды.

 — Твой брат — Ноа Мейтленд? — Да.

 — Тот самый Ноа Мейтленд?

 — Думаю, есть и другие Мейтленды. Вряд ли Ноа приобрел авторские права на свое имя, хотя, возможно, и пытался, — хихикнула девочка.

 Ли, понимавшая, что за этим последует, мысленно приготовилась. Джейсон был блестящим мастером слова, но совершил непростительную ошибку, отнесшись покровительственно к шестнадцатилетней девочке с невероятно высоким IQ и привычкой без стеснения говорить все, что придет в голову, особенно если потребуется шокировать противника, загнать в угол и лишить дара речи. Ли уже не раз видела Кортни в действии.

 — Тот самый Ноа Мейтленд из Палм-Бич? — допрашивал Джейсон.

 — Да.

 Драматург уставился на молодое веснушчатое лицо и неразвитую фигурку.

 — Но как это могло случиться?

 — Самым обычным способом. Сперматозоиды входят в яйцеклетку, происходит оплодотворение…

 — Я не это имел в виду, — перебил Джейсон. — У меня создалось впечатление, что Ноа Мейтленду около сорока.

 — Так и есть. У нас один отец, но разные матери.

 — Вот как? — рассеянно спросил Джейсон, явно воодушевленный возможностью приобрести нового инвестора для будущей пьесы, не просто богатого, а с поистине бездонными карманами. Пытаясь загладить былое откровенное пренебрежение, он стал засыпать Кортни вопросами именно такого характера, которые, по его предположению, другие люди должны задавать шестнадцатилеткам. — А другие братья и сестры у тебя есть?

 — Нет, но у моего отца четыре жены, так что, вероятно, он пытался.

 — Должно быть, тебе было очень одиноко в детстве, — сочувственно заметил он.

 — Вовсе нет. Две жены отца были почти моими ровесницами. Я играла с ними.

 Джейсон вытаращился на нее с открытым ртом, а Ли потянулась к руке девочки и ободряюще сжала.

 — Кортни, ты, должно быть, не сознаешь, насколько знаменательна эта минута. Обычно это после его высказываний люди выглядят точно так же, как он выглядит сейчас. Можно сказать, его прерогатива — повергать собеседника в оцепенение.

 Джейсон, очевидно, пришедший к такому же выводу, еще несколько минут смотрел на Кортни с чем-то вроде неприязненного благоговения, прежде чем развалиться на диване и широко улыбнуться.

 — Бьюсь об заклад, ты первоклассный чирей в заднице.

 — Ошибаетесь, — гордо поправила она. — Не первоклассный. Мирового класса.

 И поскольку между ними установилось достаточно прочное перемирие, Ли, успокоившись, положила голову на подлокотник дивана и натянула на себя кашемировый плед персикового цвета, которым укрывала ноги.

 Их голоса куда-то уплывали…

 Ее глаза закрылись…

 Она вздрогнула и проснулась, когда Джейсон поцеловал ее в щеку.

 — Я ухожу. Мое эго не выдержит еще одного афронта. Мало того, что моя хозяйка заснула как раз посреди разговора, так эта негодяйка только что облегчила мои карманы на пятьдесят баксов за две партии джина рамми на кухне.

 После его ухода Ли прислушалась к возгласам, доносившимся из кухни, где О'Хара и Кортни играли в карты, и вынудила себя встать. В любую минуту может приехать Майкл Валенте. Нужно хотя бы плеснуть на лицо холодной воды и причесаться. Почти неделю напряжение не отпускало ее, до того что она не могла спать и тряслась от нервного озноба. Теперь же едва переставляла ноги.