Триумф нежности

О книге

 Высокий смуглый аристократ с гордым испанским профилем сумел бы с ходу завоевать сердце любой женщины, но только не Кэтрин Конелли. Так считала эта независимая девушка, пока не встретилась с мужественным, загадочным Рамоном.

 От этого мужчины буквально исходил чувственный аромат пуэрториканских ночей, и не поддаться его обаянию было совершенно невозможно…

 Judith McNaught

 TENDER TRIUMPH

 

 Печатается с разрешения автора, литературных агентств Сurtis Brown LTD и Synopsis.

 

 © Eagle Syndication, Inc., 1983

 © Перевод. А. Б. Суворова, 1996

 © Издание на русском языке AST Publishers, 2016

* * *

Глава 1

 Высокий темноволосый мужчина стоял у окна фешенебельной квартиры в пентхаусе[1], отрешенно глядя с высоты небоскреба на панораму мерцающих огней ночного Сент-Луиса. Горечь и усталость сквозили в резких движениях Рамона Гальварры, когда он, дернув за узел, ослабил галстук и, подняв бокал скотча, одним глотком почти осушил его.

 В тускло освещенную гостиную стремительно ворвался взволнованный молодой блондин.

 – Ну, что они там решили, Рамон? – нетерпеливо спросил он.

 – А ты как думаешь? – огрызнулся Рамон. – Своя рубашка ближе к телу, дорогой Роджер.

 – Вот сволочи! – взорвался Роджер.

 В бессильной ярости он запустил руку в волосы, затем решительно шагнул к бару.

 – Думают, пока старый черт был с тобой, деньги сыпались сами! – Роджер со злостью плеснул в бокал бурбон.

 – Что ж, тут они принципиальны, – саркастически заметил Рамон. – Если бы золотой дождь продолжался, они стояли бы за меня горой.

 Роджер щелкнул выключателем: при виде мебели в стиле Людовика XIV его передернуло. Сейчас она казалась насмешкой.

 – Если бы ты только рассказал, в каком состоянии был отец перед смертью… Я уверен, банкиры поддержали бы тебя. Нельзя же валить на тебя все его грехи!

 Отвернувшись от окна, Рамон прислонился плечом к оконной раме, какое-то мгновение смотрел на оставшийся в бокале скотч, затем залпом допил его.

 – Но я же не помешал ему грешить.

 – Не помешал! – яростно повторил Роджер. – Да как ты мог все предвидеть?! Этот человек всю жизнь вел себя как Господь Бог, а под конец, кажется, в самом деле себя им вообразил! Глупость за глупостью, пока все не пошло коту под хвост! Ну хорошо, пусть бы ты оказался ясновидящим! Что ты мог сделать? Контрольный пакет акций – у него, а не у тебя. До последнего дня он распоряжался всем в корпорации единолично. У тебя руки были связаны.

 – Теперь развязаны, ну и что? – Рамон пожал плечами.

 – Слушай, – в голосе Роджера звучало отчаяние, – я не заводил этот разговор раньше, чтобы не задевать твою гордость, но ты же знаешь, я далеко не беден. Сколько тебе нужно? Если у меня нет таких денег, может быть, я смогу достать.

 Впервые за это время безжалостно-властное лицо Рамона Гальварры – холодный слепок древнего испанского благородства – смягчилось. Он улыбнулся одними глазами:

 – Миллионов пятьдесят помогли бы, а лучше – семьдесят пять.

 – Пятьдесят миллионов? – растерянно повторил Роджер, уставившись на своего старого приятеля по гарвардской студенческой скамье. – Помогли бы… или спасли бы?

 – Помогли бы, Роджер. Не очень сильно.

 Резко поставив бокал на мраморный стол, Рамон повернулся и направился в комнату, которую он занимал с того дня, как на прошлой неделе появился в Сент-Луисе.

 – Рамон, – озабоченно произнес Роджер, – тебе нужно встретиться с Сидом Грином, пока он здесь. Он сможет достать эту сумму, если захочет, и к тому же он тебе обязан.

 Голова Рамона резко дернулась. Его лицо исказила гримаса.

 – Если бы Сид хотел помочь, он связался бы со мной. Он знает, где меня искать. Что я в затруднительном положении, он тоже знает.

 – Ты уверен? До сих пор ты хранил в тайне, что корпорация терпит крах.

 – Знает, будь спокоен. И вместе с правлением банка не хочет, чтобы мне продлевали выплату ссуды.

 – Но…

 – Нет! Если бы Сид хотел помочь, он не бездействовал бы так красноречиво. Просить я не стану. Через десять дней я собираю аудиторов и адвокатов корпорации в Пуэрто-Рико и объявляю о банкротстве.

 Повернувшись, Рамон стремительно вышел из комнаты, с трудом сдерживая гнев.

 Когда он вернулся, его густые черные волосы были влажны после душа. На нем были старые потертые джинсы. Роджер молча смотрел, как Рамон закатывает рукава белой рубашки.

 – Рамон, пожалуйста, задержись на неделю. А вдруг Сид что-нибудь предпримет? Кажется, его сейчас и в городе нет.

 – Он в городе, а я уезжаю в Пуэрто-Рико через два дня. Это решено.

 Роджер тяжело вздохнул:

 – Какого черта ты собираешься делать в Пуэрто-Рико?

 – Нужно проследить за банкротством корпорации, а потом я займусь тем же, что делали мои предки, – нехотя ответил Рамон. – Я собираюсь обрабатывать землю.

 – Ты в своем уме? – вспылил Роджер. – Обрабатывать клочок земли? Уж не та ли это лачуга, где мы с тобой однажды развлекались с девочками?

 – Довольно! – прервал Рамон. – Этот клочок земли – все, что у меня есть. Вместе с домом, в котором я родился.

 – А что с домом около Сан-Хуана, виллой в Испании, что с островом в Средиземном море? Продай один из домов или остров – и будешь купаться в роскоши до конца дней своих.

 – Они проданы с аукциона, иначе корпорация не смогла бы возместить ущерб. А банки, которые ссужали деньги, кружат, как стервятники.

 – Черт бы все побрал! – беспомощно пробормотал Роджер. – Если бы твой отец не умер, я бы сам его придушил.

 – Боюсь, тебя бы опередили акционеры, – горько усмехнулся Рамон.

 – Как ты можешь острить, как будто это тебя не касается?

 – Я уже смирился с поражением, – хладнокровно произнес Рамон, – я сделал все, что мог. И я не вижу ничего страшного в том, чтобы трудиться на своей земле, среди людей, которые веками работали на нашу семью.

 Зная, что друг не выносит сантиментов, Роджер отвернулся, скрывая выражение лица:

 – Рамон, я могу сделать для тебя хоть что-нибудь?

 – Да.

 – А что именно? – радостно спросил Роджер, бросая взгляд через плечо. – Давай говори, я все сделаю!

 – Ты не смог бы дать мне на время твою машину? Я хотел бы поехать один.

 Просьба была пустяковая – Роджер полез в карман и бросил ключи другу.

 – Есть проблемы с подачей топлива и с фильтром, а ремонт сделают только через неделю. Так что, если тебе повезет, машина заглохнет посреди улицы уже сегодня вечером.

 Рамон пожал плечами, его лицо было отрешенным.

 – Если это случится – пойду пешком, нужно привыкать к сельской жизни.

 – Слушай, не строй ты из себя бедного крестьянина! Ты был и остаешься крупной фигурой в международном бизнесе.

 Рамон стиснул зубы, ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы усмирить бушующую в нем ярость.

 – Фигурой крупного неудачника. В международном бизнесе у меня теперь репутация неудачника, и этого мне не простят. Не попросить ли у друзей рекомендацию «великий неудачник»? А может, стоит прийти завтра на твою фабрику и подать заявление на работу в брючный цех?

 – Не юродствуй! Но ты можешь что-нибудь придумать! Ты за несколько лет построил финансовую империю. Найди теперь способ спасти хотя бы ее часть. Мне не верится, что…

 – Хватит с меня миражей! – отрезал Рамон. – «Лир» стоит в ангаре в аэропорту. Не в порядке один из двигателей. Как только его починят и в воскресенье вечером вернется мой пилот, я улетаю в Пуэрто-Рико.

 Роджер открыл рот, чтобы возразить, но Рамон взглядом заставил его замолчать.

 – А возделывать землю, мне кажется, – это куда большая честь, чем иметь дело с банкирами. Пока мой отец был жив, я не знал мира в моей душе. Он умер, но я не нашел покоя. Теперь пришла пора поисков.